— Я… я не могу, — совсем стушевалась Марина. — Я принесла клятву Андрею. Личную.
— О как! — откинулась на спинку высокого стула правительница и с интересом уставилась на меня. — А ты хитёр, бобёр! Это кто же тебя надоумил? В любом случае поздравляю. Только аккуратнее с её даром, ссориться с ней не рекомендую. Кстати, думаю, Алёша уже звал тебя в наш тесный мирок? Что ты ему ответил?
— Что на данном этапе не готов, — ответил за меня Лёха, а Марина сделала круглые глаза и прикрыла рот обеими ладошками. — Но, в дальнейшем подумает. А ещё сказал, что семёрка умрёт лет через пятьдесят максимум. У всех.
Лариса напряглась, села ровно. Её глаза сощурились. Внешне она оставалась спокойной, но Мозг сообщил мне, что она в лёгкой панике и сильнейшей задумчивости.
— Ты же можешь всё исправить? — наконец спокойно спросила она у меня. — Ты же отец, можно сказать, всего этого мира. Бог, создатель, творец, демиург! Ну, или просто убийца старого. Прости.
Нет, она ни разу не раскаивалась. И это я знал даже без подсказок ИскИна. Она меня провоцировала. Зачем? Что я мог знать о существах с четырёх тысячелетним опытом? Я рядом с ними даже не ребёнок, я ещё даже в ясли не пошёл, а хожу пока только под себя. Но, это не значит, что я тупой или мной можно играть! Тут она явно заблуждается.
Но, в основном она была явно права. Я приложил руку к тому, во что превратилась цивилизация. На моей совести миллионы смертей. Хотя я и не являлся прямым разработчиком центрального искусственного интеллекта, я занимался управлением им.
Теоретически, я мог найти проблему в программе, но не искал и не нашёл. И она взбунтовалась против своих создателей. А я… уснул на четыре тысячи лет, вместо того чтобы разобраться с проблемой. А ведь тоже мог.
— Думаю, смогу, — спокойно ответил я. — Но, моя задача глобальнее. Обуздать девятку. И заставить её перестать проводить эксперименты на людях, понимаешь? Она обучается на живых человечках, мы для неё просто подопытные кролики. У неё, конечно, получается, и неплохо. Но жертв много, что неприемлемо.
— Хочешь сказать, что мы все просто лабораторные мышки? — удивилась девушка. — Белые с красными глазками?
— Именно, — кивнул я головой. — Девятке приходит в её электронную голову идея, и она её проверяет. Она взяла на себя функции эволюции. Удачные экземпляры выживают и становятся сильнее, неудачные — умирают, всё просто.
— А может, это правильно? — удивил меня Лёха. — Может, так и должно быть? Ведь в природе всё точно так же. Только на порядки медленнее. Не тысячи лет, а миллионы, вся разница.
— Не совсем, — покачал я головой. — Выживают не сильнейшие организмы, а самые удачные мутации самой девятки. Эволюционирует только она, а не мир и не человечество. Остальное для неё лишь средство. В итоге, органическая жизнь должна будет уступить место электронной, с чем я не согласен в корне.
— Мрачновато выглядит, — усмехнулась Лариса. — Говоришь, максимум пятьдесят лет?
— Нет, — усмехнулся я. — Пятьдесят лет, а, скорее, меньше, осталось у вашей семёрки.
Воцарилось долгое молчание. Никто не ел, все лишь потягивали свои напитки, думая каждый о своём. Одна лишь Марина переводила испуганные взгляды с одного на другого. Но молчала весь вечер. А вскоре нас проводили в нашу комнату.
Ну как, комнату? Это оказалась, я бы сказал, четырёхкомнатная квартира. Две огромные спальни со своими ванными, ещё больший по размеру зал-гостиная и крохотный в сравнении уютный кабинет без библиотеки, но с камином.
Я с трудом ополоснулся и упал в кровать. День выдался пипец, какой насыщенный. Да в прошлой жизни столько событий у меня и за месяц не случалось. Марина разместилась в соседней спальне. Уже почти полностью провалившись в сон, я почувствовал, как стройное тело скользнуло под моё одеяло, но, сил не было, и я не проснулся.
А вот уже утром я обнаружил на своём плече всклокоченную голову, сладко сопящую. Всё естество кричало, что нужно сделать с этой самкой, но меня тормозили сразу два «но». Не те условия. Не хотел я так и здесь. И ещё несмотря на то, что мозги мне прочистили, всё равно я помнил её маленькой девочкой.
А руки против моего желания уже нежно поглаживали спину красавицы, опускаясь всё ниже. Осознав, что происходит, я выпрыгнул из-под одеяла и рванул в душ, открыв там холодную воду. Сон вместе с возбуждением, как рукой сняло.
Когда я вышел, Марина немного грустно и разочаровано проводила меня взглядом, и пошла туда же. Через пятнадцать минут она, уже полностью собранная, вышла из ванной. При этом ни слова не говоря. Точно обиделась.