Если уже эта война была более варварской, чем все предыдущие, то можно с уверенностью сказать, что в этом отношении она не пойдёт ни в какое сравнение с последующими. В прежних войнах сражались армии и флоты. Теперь в борьбу втягиваются целые народы. Современные методы ведения войны означают массовое убийство всех граждан — военных и штатских, женщин и детей, стариков и мужчин в расцвете сил, никому нет пощады.
Можно предсказать, что наука будет полностью поставлена на службу войне, она будет занята изобретением действенных средств, необходимых для защиты побережий и морского транспорта от нападения подводных лодок, для защиты городов от воздушных бомбардировок и для уничтожения вражеских флотов и армий. А какой тяжестью ляжет на всё население воинская повинность!
Каждый народ будет уверен, что его существование в будущем целиком зависит от степени этой подготовленности, и никогда нельзя будет сказать, что сделано уже достаточно, — ведь никто не знает и не может знать, какие новые дьявольские изобретения появятся у противника. Все нации Европы — да и Америки тоже — всё ниже и ниже будут склоняться под ярмом молоха войны. Все силы их пойдут на уплату старых военных долгов и на подготовку новой войны».
За три месяца Организация содействия разработала проект программы Лиги Наций, и в феврале 1919 года Фритьоф Нансен отправился в Лондон с докладом о норвежском проекте.
На банкете в Крайтирион-холле, устроенном британской Организацией содействия Лиге Наций, он выступил с речью, в которой призывал своих британских друзей принять норвежский проект. Но скоро он понял, что лучше ему перебраться в Париж, где в это время работала мирная конференция. Там можно было встретиться с теми людьми, которым предстояло принять решение о Статуте Лиги Наций. Нансен встретился с ними, но оказалось, что в общем и целом Статут Лиги Наций уже разработан. Решено было создать союз держав-победительниц. Россию не включали в союз за то, что она заключила мир с Германией, когда другие страны ещё продолжали войну, и потому, что новая форма её правления не была признана. О Германии не могло быть и речи, а нейтральные страны вовсе не упоминались. Всё это представляло полную противоположность тому, что Нансен считал спасением мира. Создание союза стран-победительниц могло только обострить противоречия между народами, а попытка упорядочить международные отношения без участия нейтральных стран была обречена на провал.
Тогда Нансен решил сосредоточить все усилия на одной самой важной, на его взгляд, задаче — добиться права совещательного голоса для нейтральных стран при обсуждении дальнейших планов. В этом он встретил поддержку. Вильхельм Кейльхау и Якоб Ворм-Мюллер единодушно утверждают, что посредничество Нансена сыграло большую роль: благодаря ему делегации нейтральных стран были допущены к подготовительной работе по учреждению Лиги Наций. Нансен не являлся официальным членом норвежской делегации, но его точка зрения была известна и на родине, и за рубежом и сыграла определённую роль.
Год спустя, в 1920 году, на первой сессии Ассамблеи Лиги Наций в Женеве Нансен представлял Норвегию. В это же время он начинает «разрабатывать» план, замысел которого родился у него ещё во время Парижской конференции весной 1919 года. Он делал всё от него зависящее, чтобы помочь молодой Советской России, тем более что, как это ни покажется нам удивительным, поддерживал политику коммунистического руководства и даже считал, что «Ленин первым из великих государственных деятелей оценил роль северных районов для развития экономики и процветания человечества».
В нашей стране Фритьоф всегда пользовался почитанием и преклонением. И это не пустые слова — великим норвежцам восхищалась вся российская интеллигенция. Курьёзным фактом можно считать рекламу магазина Фальковского в Столешниковом переулке в Москве, в которой револьвер «Нансен» называется «другом и приятелем человека в настоящее время нападений и грабежей».