Я понимаю, почему она тебя так волнует.
Если бы он только знал.
— Больше не говори о ней так, — сказал я достаточно тихо, чтобы услышал только Клайв, и достаточно жестко, чтобы он услышал скрытую угрозу.
Он поднял руки в знак капитуляции.
— Полагаю, у меня есть ответ. — В его тоне были равные нотки торжества и беспокойства.
Одним безрассудным движением я уничтожил свою нейтральность. Он точно знал, что я чувствую к Скарлетт, но стереть с его лица этот самодовольный взгляд стоило того.
Но этого все равно было недостаточно.
Физическая драка могла бы принести кратковременное удовлетворение, но я хотел ударить Клайва по тому месту, где ему будет действительно больно.
— Как насчет дружеского пари? — Моя улыбка не соответствовала моим словам. — Пятьдесят тысяч, что мой «Бугатти» побьет твой «Макларен».
Глаза Клайва сузились. Я любил свои машины, но у него была нездоровая одержимость своим «Маклареном». Это была его гордость и радость, и, если бы он мог жениться на ней, он бы, наверное, женился.
У него также было эго размером с Юпитер и репутация человека, который не умеет проигрывать. Регби, гонки — неважно. Ему нужно было быть номером один.
— Удвой и сделай сотню, — сказал он.
Так предсказуемо.
— Договорились.
С моим спонсорством бренда и трансферными деньгами я заработал значительно больше, чем Клайв за год, но у него были семейные деньги, чтобы подкрепить его профессиональную зарплату. Однако, по слухам, большая часть его наследства была заперта в трасте, поэтому его удвоение моего первоначального вызова было вызвано чистым эго.
В нашей спонтанной гонке не хватало колокольчиков и свистков запланированного соревнования. Не было ликующих толп, напитков и музыки.
Были только мы, наши машины и дорога — все, как мне нравилось.
Саймон вызвался отсчитывать. Мы выехали на главную дорогу, и он занял позицию перед нами, используя свою футболку в качестве стартового флага.
Три.
Мощный рев двигателя отдался во мне вибрацией, обостряя мое ожидание.
Два.
Я крепче сжал руль. Почти там.
Один.
Флаг был опущен, моя нога нажала на педаль, и визг шин наполнил воздух, когда мы рванули вперед с безрассудной энергией.
Мимо проносились темные здания и пустые участки, словно в тумане. Мой пульс шел в ногу с машиной, пока мы летели по улицам.
Вот оно. Это было то, что мне нужно. Я был в отвратительном настроении после тренировки, и ничто не помогало мне выплеснуть эмоции так, как хорошая гонка.
Приближался первый поворот. Я приготовился, мое тело напряглось, пока я вычислял идеальный угол для чистого поворота. Рядом со мной Клайв, казалось, делал то же самое.
Мы приближались к повороту почти параллельными полосами.
Еще нет…
Ограждение возвышалось. Его ржавый металл угрожающе светился под ярким светом наших фар.
Еще нет…
Мир сузился до одного-единственного участка тротуара.
Сейчас!
Резким движением руля я резко вписал машину в поворот. Шины завизжали, но контролируемое переключение между тормозом и акселератором сгладило переключение.
Я был чист… и опередил Клайва.
Однако моя победная усмешка померкла, когда отблеск его фар снова заполнил мое боковое зеркало. Он оправился быстрее, чем я ожидал.
Ублюдок.
Он приблизился ко мне на волосок.
Я догнал его секунду спустя.
Мы снова и снова обменивались позициями, пока не показалась финишная черта. Саймон стоял на обочине дороги, держа рубашку в руке.
Клайв и я все еще шли ноздря в ноздрю. Я мог выбрать одну из двух стратегий. Либо я сейчас надавлю, либо…
Да пошло оно всё.
Я послушался интуиции и на сантиметр убрал ногу с педали газа, как раз достаточно, чтобы Клайв проскочил мимо.
Я проигнорировал его злорадный взгляд, хотя моя кровь бурлила в такт соперничеству и адреналину.
Ты собираешься выбросить его номер?
Нет. Зачем мне это?
Это был поцелуй… Он ничего не значил.
Я понимаю, почему она тебя так волнует.
Она хорошо трахается? Если да, то я, возможно, покатаю ее…
Я вдавил ногу в педаль на финишной прямой. Это был мой первый раз, когда я ехал на полной скорости, в этой машине не было никаких ограничений, и «Бугатти» рванул вперед, словно пуля, проносящаяся сквозь ночь.
Мое тело рвануло вперед, а мои органы остались сзади. Величина высвободившейся мной перегрузки доказала, на что способна оптимизация транспортного средства стоимостью в несколько миллионов фунтов, поэтому я держался и, черт возьми, не дышал, пока пейзаж снаружи превращался в неразличимое размытие.