Если я и думала, что Ашер был щепетилен в своих поцелуях, то это ничто по сравнению с тем, как он занимался оральным сексом.
Он не оставил ни дюйма плоти без внимания, ни одного кусочка желания неудовлетворенным, когда он пожирал меня, как будто я была его последней едой. Когда я жаждала большего давления, он добавлял его; когда я желала большего внимания в определенном месте, он двигался туда. Это было похоже на то, как будто он кристально ясно заглянул в мой разум, и моя защита не могла сравниться с его целенаправленным натиском.
— Пожалуйста, — выдохнула я. Я схватила его за волосы, отчаянно ища хоть какую-то хватку, которая не дала бы мне соскользнуть слишком далеко и слишком быстро. — Я не могу… я… ох, блять.
Он провел зубами по моему клитору, и только стальная хватка его рук на моих бедрах удержала меня от падения с кровати.
Электричество пронзило меня, заставив слезы скапливаться в уголках глаз. Мои слова превратились в неразборчивые стоны, пока Ашер успокаивал меня более нежными движениями своего языка.
— Блять, милая, ты такая мокрая, — простонал он, и этот звук прогремел во мне, словно спичка, поднесенная к бензину.
Я все еще дрожала от последствий, когда он всосал мой уже набухший клитор в рот, и мир снова раскололся.
Я закричала, моя спина снова выгнулась. Но как бы я ни сопротивлялась и как бы часто я ни пыталась инстинктивно отстраниться, он тащил меня назад, его рот, язык и зубы работали в тандеме, пока он продолжал свою жестокую, восхитительную атаку на мои чувства.
Мой разум раскалывался, его связь с реальностью ускользала с каждым облизыванием и сосанием. Я была такой мокрой, что почти не заметила, как он втолкнул в меня два пальца. Они скользнули с небольшим сопротивлением, но, когда он согнул их, прижимая к моему самому чувствительному месту, мой оргазм пронзил меня с ослепляющей яростью.
Еще один резкий крик пронзило мое горло, но он был заглушен удовольствием, настолько сильным, что, казалось, оно вырывалось прямо из моего ядра. Волна за волной проносились сквозь меня, выбивая дыхание из моих легких и заполняя мое зрение вспышками света.
Я смутно слышала шорох одежды и рвущуюся фольгу. Фейерверки все еще взрывались у меня перед глазами, когда Ашер подсунул подушку мне под бедра и прижал кончик своего члена к моей киске. Оргазм вымотал меня, но это не помешало вырваться хныканью.
Как бы ни был хорош оральный секс, мне нужно было больше. Мне нужно было что-то, чтобы заполнить пустоту внутри меня.
Губы Ашера коснулись моего уха.
— Держись крепче.
Мое ожидание сжалось в болезненный узел, но я не успела ответить, как он плавным толчком вошел в меня.
На этот раз мой вздох вырвался только на полпути. Он перешел в полустон-полувизг, который бы меня смутил до чертиков, если бы у меня хватило присутствия духа смутиться.
Поскольку я этого не сделала, я могла только цепляться за него изо всех сил, пока он входил в жесткий, неумолимый ритм, мои ногти впивались в его плечи, мои бедра поднимались навстречу его. Изголовье кровати ударялось о стену с каждым толчком, и звук плоти, шлепающей плоти, смешивался с нашими резкими вздохами и криками.
Я была уверена, что завтра получу неприятное письмо от соседки по поводу шума, но я была настолько поглощена происходящим, что мне было все равно.
Мое состояние означало, что секс мог быть трудным и болезненным, если я не была в правильной позе или мой партнер не знал, что он делает. Однако вино после ужина и мой оргазм расслабили мои конечности, и Ашеру удавалось каждый раз попадать в мою приятную точку.
Наши тела двигались синхронно, словно они были созданы друг для друга. Я не могла вспомнить, когда в последний раз я чувствовала такую связь с кем-то во время секса, и это было связано не столько с физичностью акта, сколько с эмоциями, стоящими за ним.
На этот раз я не чувствовала потребности выступать. Я могла просто наслаждаться ощущениями, и результат был настолько ошеломляющим, что часть меня боялась, что после этого я уже никогда не буду прежней.
Ашер захватил мой рот в поцелуе.
— Боже, как же ты хороша, — пробормотал он. — Твоя киска так чертовски хорошо принимает мой член, милая. Я мог бы трахать тебя весь день и ночь, и ты все равно будешь мокрой и готовой для меня, не так ли?
Тепло пульсировало в моем сердце от картины, которую он нарисовал.