А ещё я была на карнавале в одном маленьком городке Гуиносе, расположенном в 50 километрах от Гаваны. Это было чудесно. Даже не сам карнавал, он проводился в городе в первый раз и, по-моему, скопирован, правда, в миниатюре, с гаванского.
Нас с Катей принимали в семье её ученика Карлоса. Родители очень простые, доброжелательные, веселые люди. Учили танцевать меня ча-ча-ча и румбу.
В провинции кубинские дома очень своеобразны, потолки и стены - из простых досок, даже не окрашенных с подпорками, как в сарае. Но зато обязательно несколько комнат, хорошо обставленных: гостиная, столовая, спальня, кухня и т.д. И неизменные иконы, вернее барельефы богоматери, портреты вождей революции и фотографии сыновей в рамках. Мама Карлоса с восхищением смотрела на мои ноги, мне даже стало неудобно. Потом она сказала: "Какие красивые!" Я чуть со стула не свалилась. Оказалось, потом Карлос мне объяснил, что у кубинок некрасивые ноги, они спортом не занимаются: "Фидель заставлял всех девушек играть в волейбол и другие игры. Скоро и у наших женщин будут ноги толстые, как у русских".
Очень трогательно ребята заботятся о нас, не разрешают знакомиться подряд со всеми, когда сажали в автобус, попросили солдата присмотреть за нами, и он всю дорогу сидел к нам лицом и улыбался.
* * *
Хороший мой! Здравствуй!
Теперь я на уроке произношу каждый звук четко и ясно, теперь у меня есть 23 кубинских ребятенка, которые со своим темпераментом к концу дня оставляют меня совсем без сил. Правда, ребятенок - понятие относительное, ибо у некоторых из моих учеников блестит на пальце серебряное колечко, символ того, что он уже жених (а парню 16 или 17 лет). А если серьезно, то я очень счастлива. Жизнь заполнена до предела, часто остается лишь опустить голову на подушку, чтобы через 6 часов поднять её снова. Пока трудно очень, устаю до слез. Во-первых, распорядок дня сжат до минимума. Встаем в 7 часов, в 7 ч. 45 мин. я уже сижу в своем классе. До 11 ч. 45 мин. официально идут занятия. Но я ещё работаю над фонетикой до половины первого или больше. В час - обед, потом готовлюсь к испанскому и русскому языкам.
Кубинцы есть кубинцы, и в этом плане я их переделывать не собираюсь. Кубинские революционеры (я имею в виду людей, участвовавших в революции) интересны не своим особым внутренним миром, особым каким-то отношением к людям, т.е. очень высоко ценящимися для нас вещами, а главным образом своей биографией. Так и мои ученики. В 15 лет они имеют смутное представление о карте мира, о других народах, но уже смотрели смерти в глаза, сами делали революцию. Где-то они что-то безвозвратно потеряли (интерес ко всему на свете). Но они обладают взрослой ответственностью за свою жизнь и революционным фанатизмом.
Так вот. О биографии моего ученика Леонеля. Родился в Ориенте, в Гуантанамо, в семье было ещё 8 человек детей. От пуль солдат погиб в 1957 году один брат, второй - тоже революционер, был схвачен и посажен в тюрьму. Тогда в движение Фиделя Кастро вступил и Леонель. Он занимался подготовкой восстания в Сантьяго-де-Куба, пока Фидель был в Мексике, а потом занимался снабжением армии Фиделя, доставал взрывчатку, бомбы, пулеметы. Потом ушел из армии. После революции не разрешают служить в армии квалифицированным рабочим. Армия построена на добровольных началах. Хочешь - служи, не хочешь - уходи. Солдат получает 110 песо в месяц, может жить дома, если служит недалеко. В полку обязан быть каждый день: шесть часов занят, шесть часов свободен, и только один раз в неделю имеют суточное дежурство. Если ты записался в армию, то должен служить два года. Если ты уйдешь, не отслужив срок, то тебя больше никогда в армию не возьмут.
Так вот, после армии Леонель стал работать на заводе токарем, потом год проучился в Советском Союзе. А сейчас работает мастером на заводе. У них сейчас создают свой рабочий класс, которого не былов и в помине.
А главного я ещё не написала. Наконец, наступило долгожданное второе января - праздник кубинской революции. Так ждала этого дня, что заснуть не могла. Площадь Революции в Гаване - это чудесно! Просторно, светло, прекрасно! Никаких пропусков не нужно, чтобы посмотреть парад, только на трибуны идут по специальным разрешениям. Народу... ужас сколько! И жара соответственно! Я встала около самого шоссе, около милисиано, рядом с девчонками. Уже 10 часов, народу много, жарко, мне ничего не оставалось делать, как встать за спину огромнейшего негра. А потом меня так стиснули, что только смотри и крепко держись на ногах. Так и стояла я под палящим солнцем, окутанная дымом сигар, рядом с пожилой женщиной с добрым лицом, очень внимательной ко мне. А потом начался парад! Парад был продолжительный, одних танков прошло около 100 штук, и длился в общей сложности часа полтора.
Интересно было смотреть на колонны марширующих кубинцев, пытающихся идти четким шагом. Вот уж наши ребята с ними помучились, ведь раньше кубинцы семенили мелкими "шажками" в ритме танца ча-ча-ча. Так трогательно было смотреть на старательно, но далеко не безупречно вышагивающих солдат. Но когда на площади появились женщины в форме милисиано, все ахнули - так красиво и четко и в то же время изящно у них получалось. А посмотрел бы ты на лица зрителей: огромные радостные глаза, открытые рты с забытыми и приклеенными к губам сигарами.
А потом был утомительный для нас и интереснейший для кубинцев парад техники. Нам было интересно смотреть на демонстрацию мощи "нашего оружия". В каждом танке, на каждой машине и "катюше" сидело по одному переодетому нашему солдату. Народу нужно было показать, что есть оружие, есть чем защищаться. Этим и объясняется взрыв радости, встречающий каждую новую машину, пушку и танк. Да, интересная деталь. Представляешь, идут танки, много-много, а за ними бежит белая собака, абсолютно игнорирующая это дело. Или за несколько минут до парада обнаруживается, что у грузовика забыли покрасить одно колесо. И вот под одобрительные крики всех присутствующих несется солдат с ведром белой краски и устраняет недостаток, или представь ровную цепочку серо-голубых милисиано, опоясывающих площадь, а внизу такая же ровная строчка оранжевых апельсиновых корок. Здорово, правда? Где ты ещё такое увидишь?!
А потом мне стало плохо так, как никогда раньше, от солнца. Я почувствовала, как горячо оранжевое солнце и слепящий свет, и как-то механически стала выбираться из толпы, пока не уткнулась в живот какого-то мулата. Для Кубы это вполне естественно. Ничуть не удивившись, он положил мне руку на голову. И лишь когда я стала садиться на землю и когда увидели, что я падаю, поднялся шум. Потом меня тащили по солнцу куда-то, пока, наконец, в свои руки дело не взяла какая-то энергичная женщина с прохладными руками, сразу организовавшая и тень, и санитаров с носилками. А потом я, подобно той собаке, гордо проплывала мимо трибун параллельно с танками. А вслед неслось: "О! Молоденькая! Советская! Красивая".
А потом я услышала: "Фидель! Фидель!" Это везли ракеты "земля-воздух", а Фидель на трибуне сидел со счастливым лицом ребенка, который получил любимую игрушку. А потом меня перепоручили нашим военным - они ходят здесь в клетчатых ковбойках и широких брюках, как специалисты по сельскому хозяйству, они-то и домчали меня до дома.
Теперь об интереснейших встречах, за последнее время их было две. Одна произошла в центре Гаваны около Капитолия, где раньше заседал кубинский парламент. После получки мы как всегда устроили поход по магазинам, нагрузились пакетами и потопали домой. По дороге я уселась на скамейку, а Катька побежала звонить Павлу, чтобы он доставил нас домой на такси. Сижу одна и думаю, конечно, о тебе (учти, когда я одна, всегда о тебе думаю), как вдруг подходит ко мне толстая тетенька, просит разрешения сесть рядом, спрашивает, кто я. Когда я сказала свою национальность, то она так обрадовалась, что я испугалась, как бы на её крики не сбежались милисиано и солдаты. Когда подошла Катька, мы узнали, что эта женщина - член районного Комитета защиты революции (эта организация занимается буквально всеми вопросами - от охраны зданий до организации детских садов и столовых).