Снова я почувствовал на своих плечах бремя прошедших лет.
О тех далеких, но, в сущности, не очень давних годах я и хочу рассказать прежде, чем время рассеет память о них, подобно тому, как ветер сдувает и уносит пыль с этой пристани. Я уже рассказал как-то о днях нелегальной иммиграции и о судне «Улуа». Может быть, я когда-нибудь расскажу еще и о бойцах, обслуживавших тяжелую артиллерию, о Порт-Тауфике, о восьмом корпусе и вообще о событиях Второй мировой войны, или, скажем, об «Операции Тушия», в ходе которой были спасены евреи Порт-Саида в дни Синайской войны. Но теперь я хочу рассказать о районе Лахиш, о гигантской кампании освоения этого района в первые годы существования государства.
Два человека из «второй алии» определили мой жизненный путь в самом начале его. Один — Шаул Авигур, мой командир в дни нелегальной иммиграции, о котором я рассказал в своей книге «Судно Улуа». Второй — Леви Эшкол, «принявший» меня из рук Шаула после войны за Независимость.
Начну свой рассказ с моей первой встречи с Эшколом.
Глава 2. ВОЕННЫЙ ОРКЕСТР
Войну за Независимость мы провоевали без военной формы. Только к концу 1948 года в подразделения, прошедшие уже через множество боев, завезли единое обмундирование и знаки отличия для работников штаба и командиров. Это был один из признаков, предвещавших, что мы превращаемся в настоящую армию настоящего государства.
Для моего рода войск, то есть для военно-морского флота, помимо будничной серой формы, выдали еще и парадную — белую с золотыми нашивками. Потребовалось некоторое время, прежде чем мы освоились с новой военной одеждой и с новыми воинскими званиями.
Вскоре в армейском обиходе появился новый оборот речи: «Вам надлежит представить к такому-то числу проект сметы на будущий год». Прошли те времена, когда нас снабжали так, что мы питались и воевали, кое-как перебиваясь со дня на день.
Я был молодым полковником во флоте, и на меня была возложена задача составить смету на предстоящий год и представить ее в Министерство обороны. Понятно, что мне приходилось совещаться с товарищами из всех отделов штаба флота. «Аппетит» у всех был большой. Свой флот мы создали как бы на ходу. Мы использовали для этого суда, которыми в страну нелегально прибывали иммигранты; старый хлам, стоявший на якоре в Хайфе, который мы реставрировали нечеловеческими усилиями; ветхие корветы вроде «Веджвуда» и «Хаганы», приобретенные Мосадом Алия Бет сложнейшими окольными путями из излишков американского флота; суда, доставившие к берегам страны тысячи евреев, но уже у самого берега попавшие в руки англичан. Теперь эти полузаржавевшие шхуны снова были превращены в военные корабли. На них установили пушки. Сначала у нас были только горные пушки девятнадцатого века, и уже во время войны мы получили более приличное оружие.
Помимо этих трех-четырех кораблей, служивших нам, так сказать, в качестве «линейного флота», у нас были еще несколько моторных катеров, — игрушечные суда, приобретенные в Италии и вооруженные пулеметами. Мы также приспособили один десантный катер из судов призрачного нелегального флота. Самым секретным и эффективным средством нападения нашей маленькой флотилии были торпедные лодки — быстрые лодчонки, призванные служить живой торпедой: рулевые должны были добраться на них чуть ли не до самой цели, точно навести их и спрыгнуть в воду всего в нескольких десятках метров от цели.
С этим вот странным никудышным флотом мы и воевали до сих пор. А теперь пришел спасительный «бюджет». Мы с воодушевлением взялись за дело.
Чего только мы не хотели? Мы хотели приобрести два-три фрегата. О миноносцах мы не смели даже мечтать из-за их огромной цены. Мы хотели усилить свои неконвенциональные плавсредства, которые бы состояли из маленьких единиц, вроде наших «торпедных лодок». Мы хотели построить дополнительные береговые базы. Мы хотели построить небольшую верфь для нужд флота. Чего только нам не хотелось? Мы перевели все это на язык израильских лир. Получился весьма внушительный бюджет.
Однако и в других родах войск — в авиации, в пехоте, в танковых и артиллерийских частях, — к составлению бюджета подошли, оказывается, с не меньшим воодушевлением.
В назначенный день, мы, представители всех родов войск, собрались в генштабе, расположенном тогда в нескольких коттеджах на одной из возвышенностей Рамат-Гана. Там нас ожидал в своем кабинете Леви Эшкол, который был тогда чем-то вроде заместителя министра обороны и именно ему Бен-Гурион поручил финансово-экономические вопросы войны. Мы уселись полукругом у его стола, держа в руках проекты бюджетов и готовые защитить из последних сил каждый пункт.