Имея свой образ Грядущего, мы сможем отчетливо разглядеть и те возможности побед, которые у нас есть. И те слабые, самые уязвимые места соперников, куда можно и нужно наносить разящие удары. Те направления, где и совершатся наши национальные прорывы.
У меня образ Русского Будущего давно сформирован. Потому автору этих строк и очевидны смертельные слабости нашего врага. Давайте же их изучим вместе. Ибо их слабости – это русские возможности!
Глава 1. Мегаполисы как могилы белой расы
Клетки Колхауна
Что во времена оны давало силу белой расе? Ее невероятные творческие, изобретательские способности. Несть числа ее прорывам мирового значения. Именно белая раса первой овладела паровой, электрической и ядерной энергией, создала двигатель внутреннего сгорания, современные водопровод и канализацию, создала авиацию и космонавтику. Она выстроила современное рациональное, естественно-научное знание.
Однако если мы углубимся в историю всех этих прорывов, то увидим, что совершали их люди нестандартные, бунтари, нарушители обывательского спокойствия. Те, кто не «как все», нестаден по натуре своей. Еретик. И если вы прочтете мою книгу «Хроники невозможного», то узнаете намного больше о роли бунтарей и хулиганов в развитии человечества. О великой миссии переступающих пределы.
Но вот беда, друг вы мой, читатель: такие люди плохо выживают в больших городах, в мегаполисах. Конечно, Большой Город дает много возможностей проявить себя, найти нужные связи, разбогатеть и сделать карьеру. Город есть средоточие капиталов, умений, потребностей. Но есть и оборотная сторона: в мегаполисе людской материал приобретает ярко выраженную стадность. Стандартность. Мегаполисы отторгают неординарно мыслящих, как бы нас ни тщились уверить в обратном идеологи мертвящего «постиндустриализма».
Сейчас мегаполисы занимают 2,1 млн квадратных километров на лике планеты. Если «сдвинуть» их воедино, то они займут прямоугольник: тысячу километров в ширину, 2100 километров в длину. Не так уж и много. Но уже сейчас в мегаполисах живет более половины населения Земли. А будет еще больше. Подавляющее большинство людей белой расы стали обитателями огромных городов.
Это удобно. Но это же убивает белую расу, ее творческие способности. Дело не в расизме – просто именно белые стали наиболее урбанизированными людьми, «народами больших городов». В мегаполисах белые вырождаются, становятся тупыми потребителями и сексуальными извращенцами. Падает их рождаемость. Кажется, это банально и общеизвестно. Но есть научные исследования, которые прекрасно объясняют, что творится с обитателями огромных мегаполисов-муравейников. И когда современных интернет-людей называют хомяками, то попадают в точку.
В 1968 году американский социолог Джон Колхаун построил модель большого города, населенную мышами. Почему мышами? Потому что по сложности и разнообразию своего общественного устройства они не уступают обезьянам, но гораздо меньше приматов, да и живут «быстрее». Мышиную популяцию наблюдать от поколения к поколению проще, чем стадо обезьян. Ибо месяц жизни для мыши как год жизни для людей. Так вот, исследование Колхауна отлично показало, что происходит с человеками в скученности мегаполисов и мегалополисов. (Е. Вишневская. «Хомяк нашего времени» – «Наука и жизнь», май, 2014 г.)
Американец поместил четыре пары мышек в утопический мирок площадью в 2,7 кв. м и высотой в 1,4 метра. Вода, еда и гнездовой материал здесь никогда не кончались, система тоннелей из проволочной сетки давала постоянный доступ к жизненным благам. Ограничитель был один – жизненное пространство. И что получилось? Сначала восемь мышей-прародителей стали бурно плодиться. Население «города» удваивалось каждые 55 дней. Через 315 дней в «городе» жило уже 620 особей. Но с этого рубежа рождаемость мышей стала резко сокращаться. Последнее жизнеспособное потомство появилось на 600-й день опыта. Именно в этот промежуток времени – между 315-м и шестисотым днем – структура социума пришла в упадок. Началась невиданная «порча нравов». Родители стали выкидывать деток из гнезд, не вскормив их. Старшие особи стали калечить младших. Мачо (самцы-доминанты) прекратили охранять территорию и своих самок. Недоминантные самцы стали вести себя пассивно, зато у самок начался «феминизм» – они принялись проявлять агрессию.
Через 600 дней наступил финал. Самки перестали рожать, самцы не спаривались с ними, не флиртовали с самками, не дрались с соперниками. Они лишь ели, пили, спали и ухаживали за собою, став этакими «метросексуалами». Тогда сию категорию самцов Колхаун прозвал «красавчиками» – они отличались блестящей ухоженной шерсткой, не тронутой никакими боевыми шрамами. Американец пришел к выводу, что в условиях переполненного физического и социального пространства социальное животное (к каковым относится и человек) подвергается стрессу такой тяжести, что нормальные сценарии его общественного поведения нарушаются. Популяция вырождается.