– Неужели я выбрала бы подобный цвет?!
Гриффит не улыбнулся, не подмигнул, не выразил притворного восхищения. Вместо этого он просто подхватил прядь и ловко засунул ее под шапочку.
– Нас здесь не могут подслушать?
По лицу Гриффита было невозможно прочесть ничего, кроме легкого пренебрежения к Мэриан и возложенному на него поручению. Возможно, это к лучшему. Уэнтхейвен был самим воплощением спокойной и однообразной сельской жизни, но Мэриан едва ли не с детства привыкла к суете и блеску двора и теперь поняла, что получила шанс помериться умом с высокомерным валлийским лордом.
– Никто нас не услышит, но это не имеет ни малейшего значения. Все знают, что я была когда-то фрейлиной Элизабет. Всем известно также и то, что мы стараемся как можно чаще переписываться, хотя посланцы обычно… – она смерила его взглядом с головы до ног, – обычно бывают несколько более оживленными. – И, протянув руку ладонью вверх, добавила: – У вас письмо для меня?
Гриффит вынул из-за пояса пергамент, запечатанный печатью королевы, и сломал хрупкий воск.
– Прочесть его тебе?
Но Мэриан, выхватив послание, проворно спрятала его в рукав.
– Сама прочту. А кошелек? Где кошелек?
Гриффит, уже гораздо медленнее, вытащил тяжелый мешочек. Мэриан взвесила его на руке и облегченно вздохнула:
– Святая Мария, благодарю тебя!
– Королева посылает тебе почти все свои жалкие сбережения.
– Да, – вздохнула Мэриан, думая о двухлетнем малыше, мирно спавшем в ее доме. – Она всегда так заботится о моем благоденствии.
И тут она заметила ярость Гриффита, которую тот не позаботился скрыть. Мэриан села на каменную скамейку, склонила голову и пренебрежительно улыбнулась:
– И что же вы думаете по этому поводу, Гриффит ап Пауэл?
– Скорее всего тебе известна какая-то тайна королевы, что дает возможность запускать руку в ее карман.
Столь неожиданная откровенность говорила о полнейшем неуважении к ней, и гнев, едва утихший, разгорелся с новой силой. Легкий ветерок, доносившийся с озера, овевал горячие щеки, и Мэриан зло уставилась на валлийца, но, подумав о тайне, не принадлежавшей ей, опустила глаза и бесстрастно заметила:
– Леди Элизабет – не мишень для шантажа. Ее жизнь у всех на виду. Да и что она может утаить? Сначала отец, король Эдуард, лелеял и любил ее, потом дядя, король Ричард, выполнял свой долг по отношению к племяннице.
– Король Ричард? – прошипел Гриффит. – Этот узурпатор, хочешь сказать? Ричард был братом короля. Трон должны были унаследовать сыновья Эдуарда, но где они сейчас, где?
Мэриан, сжимая кожаный мешочек, чувствовала, как перекатываются внутри монеты. Она постаралась подавить неприязнь.
– Не знаю. Но Элизабет была их сестрой. Она не имеет ничего общего с их исчезновением.
– Именно Ричард заключил их в Тауэр, откуда мальчики так и не вернулись. – Гриффит поставил ногу на скамейку рядом с Мэриан, оперся рукой о колено и приблизил свое лицо к лицу девушки. – Они словно растворились в воздухе: никто больше не видел маленьких принцев. Я сражался на стороне Генриха и молился, чтобы он получил возможность объединить Ланкастеров и Йорков, женившись на Элизабет, но, прибыв в Лондон, мы узнали: леди Элизабет плясала под дудку убийцы. Она жила при дворе Ричарда, носила подаренные им платья, придавала законность его правлению. Элизабет пропитана пороком и разложением, преследующими дом Йорков и теперь проникшими в род Ланкастеров.
Мэриан не задумываясь размахнулась тяжелым кошельком и ударила его по лицу, сломав нос. Гриффит, отшатнувшись, закрылся руками. Сквозь пальцы сочилась кровь, но Мэриан, не обратив на это никакого внимания, схватила его за сорочку и с силой притянула к себе. Ткань мгновенно треснула, но голос девушки оставался напряженно тихим.
– Миледи Элизабет пожертвовала всем, чтобы спасти братьев. Всем! Клянусь Богом, если ты хоть еще раз посмеешь чернить ее имя в моем присутствии, я проткну тебя шпагой, как цыпленка!
Мэриан оттолкнула Гриффита и ринулась по тропинке, забыв в спешке мешочек с деньгами. Посчитав, что отбежала достаточно далеко, девушка подобрала юбки и ускорила шаг – ей хотелось уйти подальше от этого грубияна, безмозглого осла, лакея Генриха.
Возможно, с ее стороны невежливо было бить его, да еще тяжелым кошельком. Она слышала треск костей. Неужели сломала ему нос? Однако как этот валлийский негодяй посмел обвинить Элизабет в соучастии? Она, эта лучшая в мире женщина, помогала Ричарду убить братьев?! Мэриан знала правду. В пять лет ее отдали в услужение Элизабет, поскольку они были одного возраста и к тому же родственницами. С самого начала девочке было ясно, что она должна во всем угождать Элизабет. В то же время Элизабет дали без обиняков понять, что она обязана жертвовать всем во имя династии. Каждое движение, каждое слово, каждая улыбка взвешивались и определялись как достойные и недостойные принцессы из дома Йорков. Добрая, приветливая, скромная девочка, Элизабет старалась ни в чем не опозорить семью и род и если не отличалась острым умом… что ж, подобное качество вовсе не обязательно для принцессы.
Не было обязательным, пока не умер отец, король Эдуард IV. Потом наступили тяжелые дни, дни предательства, и Элизабет оказалась плохо подготовленной к политическим играм, которые и довели страну до войны. Ее любимый дядя взял под опеку братьев, сказав, что желает защитить их… Но через непродолжительное время издал указ, объявляющий принцев незаконными детьми. И не только их. Всех отпрысков брата.
Как того и желал Ричард, парламент провозгласил его королем.
Мэриан обнимала и утешала госпожу, когда та плакала по исчезнувшим братьям, по утерянной навек свободе, по втоптанной в грязь чести. Именно она помогала Элизабет строить планы. Когда Ричард и его жена пригласили ее ко двору, Мэриан и Элизабет сначала рыдали от злости и унижения, а потом долго шептались и решали, как поступить. Если Элизабет примет приглашение и будет разыгрывать послушную племянницу, она, возможно, сумеет узнать что-нибудь о судьбе братьев. Или… или каким-то образом повлияет на дядю и поможет мальчикам сбежать.
Девушек обуревали безумные замыслы. Они пытались предусмотреть любую случайность, но не смогли предвидеть собственной роковой роли в обреченном правлении Ричарда. Если бы только…
Мэриан вздохнула. Она когда-нибудь сведет себя с ума этими «если» и «может быть».
Ее дом стоял рядом с прочной высокой крепостной стеной, окружавшей замок и защищавшей его от нападения врагов, и одновременно находился довольно далеко от башни графа Уэнтхейвена. Здесь она ничего не знала о его связях, политических играх, планах и замыслах. Здесь она и ее сын были в безопасности.
Лайонел. Что, если он проснулся?
Толкнув калитку, ведущую в передний сад, Мэриан позвала сына и тут же улыбнулась пухленькому черноволосому мальчику, который брел по тропинке, вьющейся вокруг дома. Подхватив малыша на руки, она воскликнула:
– Да ты весь в песке! Строил замки?
Ребенок просиял и погладил щеки матери грязными ладошками.
– А ров вырыл?
– О, только не спрашивайте насчет рва! – воскликнула няня, выходя из-за угла дома. – Он немедленно захочет пойти к колодцу за водой, и тогда его не отмоешь!
Сесили была хорошенькой, доброй девушкой, удивительно похожей внешне на мать Мэриан. Но мама оставалась в ее воображении давно поблекшим милым образом, тогда как Сесили оказалась глупенькой, легко поддающейся любому мнению, любой моде и особенно вниманию мужчин. Всяких и каждых. Однако она не оставила Мэриан и без единой жалобы последовала за ней и ребенком в глушь и захолустье Уэнтхейвена.
– Он спал? – спросила Мэриан.
Сесили, запыхавшись, сдула упавшую на глаза прядь волос.
– Немного вздремнул, но остальное время никому не давал покоя.
Мэриан стиснула малыша и звонко чмокнула.
– О, он уже совсем большой! И очень здоровый! – воскликнула она.