-Брюхата, горнична твоя, барин. Вот и весь сказ. От того и тошно ей, - осмотрев Алёну, сообщила старуха. – Эка невидаль! Аль не знаешь откель детки берутся? Чай барска барыня завсегда понесть могёт. Ужо два месяца как.
А наутро случилась новая неприятность. К крыльцу усадьбы подъехал дорогой возок. Брезгливо озираясь вокруг, из него вышел Павел Леонтьевич.
***
-Признаться, Сергей, я удивлён! Притом пренеприятно! – солидный барин с отвращением смотрел на смиренно опустившую голову Алёнушку, нервно кутающуюся в шаль. – Вижу теперь воочию каковы внезапные трудности с поместьем. Шустра! Шустра! Быстро в фаворитки пролезла!
-Папенька, прошу смирить свой гнев, - попытался оправдаться сын.
-Гнев? Гнев? Сергей Павлович, да Вы гнева моего ещё и не испытывали на себе, - едва сдерживаясь, проговорил отец. – Лев Антонович дважды спрашивал о наших намерениях. Оно и верно! Мы ждали Вас, молодой человек, к началу поста. А через три седмицы уже и Сочельник праздновать! И как, скажите на милость, барышне Ирине Львовне рассматривать внезапное молчание жениха? Хотя бы письма писать девице ума должно было хватить? Вот мой наказ: в два дня завершить свой адюльтер и все дела и поедем домой в Новгород. Скажетесь занемогшим, повинитесь «не желал излишне беспокоить трепетную душу», найдётесь что ответить. Эту, - кивнул в сторону горничной. – Оставите здесь, а лучше продать. Лев Антонович супруге своей всегда верен был до крайности и от жениха дочери того же ожидает. Не думайте, если Вы мой сын и наследник, то я прощу потерю весьма выгодной партии. Все эти мысли о влюблённости лишь юношеская блажь. Подобная восторженность обычно разбивается со звоном, пребольно раня.
-Я не стану продавать мать своего ребёнка, - упрямо заявил Сергей, гордо распрямляя спину и выпячивая подбородок вперёд.
-Даже так? – с ленцой протянул Павел Николаевич. – А Вы глупее, чем я надеялся, Сергей Павлович. И что же намерены делать с незаконнорожденным? Признать? Вы хорошо обдумали последствия?
-Предлагаете оставить мою дочь или сына в рабском состоянии? – вспылил сын.
-Об этом необходимо было думать прежде, чем задирали горничной юбку, - грубо оборвал отец. – Прикажите сыскать толковую повитуху, пусть избавляется от плода греха. И я Вас умоляю, Сергей, не принуждайте вмешиваться в это дело меня! Или избавляетесь от свидетельства Вашего адюльтера, или я сам лично продам девку. Вы моё слово знаете, Сергей Павлович, оно нерушимо! – старший барин, резко развернувшись, скрылся за дверью.
-Что же поделать? Где найти выход? – заметно нервничал мужчина. – Я знаю папеньку, он не отступится. Ещё и эта помолвка! Как же всё так случилось?!
-Серёжа, милый, - кинулась к нему девушка, обнимая за шею, быстро-быстро целуя губы, щёки, подбородок, замирая, ища защиту. – Мы что-нибудь обязательно придумаем.
-Что? – нервно хохотнул Сергей, отталкивая её от себя. – Алёна, мой папенька ни за что не станет ссориться с Гольцовыми.
-Но должен же быть способ быть нам вместе! – в сердцах заломила она руки.
-Уж не бежать ли ты предлагаешь? – подозрительно прищурился он.
-А если и бежать? Мы же будем вместе. А имение твоё же. Ты хозяин, - напомнила очевидное.
-Наивная ты девочка, Снежинка моя, - снисходительно усмехнулся Сергей. – Да против владений папеньки вкупе с приданным за Ириной Львовной, это имение капля! Нужно придумать другое.
-Ах, если бы Екатерина Самсоновна не сожгла вольную! – воскликнула девушка, опуская горестно лицо на руки.
-Вольная... Вольная! – обрадовался Сергей. – Алёна, ты истинный гений, Снежинка моя! Собирайся быстрее! У стряпчих, наверняка, есть запись. Как говорят в простонародье, что написано пером, не вырубишь топором. Мы восстановим твои бумаги, и ты станешься свободной! Нельзя терять и минуты, сейчас же надевай шубку. Ставр, - позвал слугу. – Выводи моего гнедого. Тайно. К задней двери.
Таясь, они вдвоём спешили покинуть имение, страшась нарваться на Павла Леонтьевича. Сергей вскочил в седло, подхватил из рук Ставра Алёну, усаживая перед собой и послал верного жеребца в галоп по мёрзлой дороге.