Я бросил на него взгляд.
— Мы сейчас паникуем по поводу того, что будет, если это мой ребенок. Не мог бы ты не отставать?
Он вздохнул.
— Расслабься и давай хоть на секунду будем рациональными.
— В этой ситуации нет ничего рационального! — крикнул я, и мой голос эхом отразился от обшитых панелями стен. — Если ребенок мой, почему она ничего не сказала за последние девять месяцев? Она знала, где я живу. Моя квартира выглядит не очень, но она знала о «Калейдоскопе». Она знала, что у меня есть деньги.
— В последний раз, когда вы виделись, она ограбила тебя. Думаю, она понимала, что ты вызовешь полицию, как только встретишь её.
— О, я бы точно вызвал копов. Но простое «Я беременна, и ребенок твой», пока ее увозили в наручниках, проделало бы долгий долбаный путь к тому, чтобы у меня сейчас не было нервного срыва.
Он рассмеялся, но я не нашел в этом ничего смешного.
— Ты, блядь, в этом полный отстой.
— Мы оба можем быть в полном дерьме из-за возможности того, что ты станешь папой, — мой желудок скрутило при слове на букву «П».
— Расслабься, Кейвен. Сделай глубокий вдох. Никто не умер и не умирает. Это ребенок, а не повод доводить себя до сердечного приступа.
Я глубоко вдохнул и заставил свое сердце замедлиться.
— Ты прав. Мы даже не знаем, мой ли он.
— Верно. Что тебе подсказывает твоя интуиция?
— Она подсказывает мне отправиться в Мексику. Начать новую жизнь, купить завод по производству текилы и никогда не оглядываться назад.
Он усмехнулся.
Если бы он только знал, насколько я серьезен.
В дверь постучали, затем вошел офицер в штатском форме с круглым лицом и седой бородой, со значком на бедре, а за ним — мой адвокат Даг Снелл.
Я бросился к ним.
— Что происходит? Они нашли Хэдли?
Даг покачал головой. Я повернулся к полицейскому.
— Но вы же ищете, верно? — рука Йена опустилась мне на плечо.
— Кэв, остановись. Дай человеку выговориться.
Но я не мог остановиться. Мне нужно было, чтобы они нашли Хэдли. Мне нужно было, чтобы она вернулась и сказала всем, что это была какая-то шутка и ребенок не мой.
Более того, мне нужно было, чтобы этот ребенок действительно не был моим.
Все расселись в креслах вокруг небольшого конференц-стола.
Все, кроме меня.
Мое сердце неистово билось, а голова отчаянно кружилась. Расслабиться было невозможно.
— Мы ищем, хорошо? — сказал офицер, представившийся детективом Райтом, раскрывая папку с документами. — По словам врача в больнице, девочка вроде бы здорова, но, учитывая возраст, они хотят оставить ее на несколько дней. Так что у нас есть немного времени, чтобы все уладить.
Она.
Это была девочка.
Боже правый. Я действительно не мог с этим справиться.
— Ее возраст? — спросил я. — Сколько ей?
— Доктор считает, что она родилась чуть ранее сегодняшнего дня.
Йен выругался, но я не мог ничего сделать, кроме как стиснуть зубы и покачать головой. Я не хотел признавать, как забурлил мой желудок от этого откровения. Кто черт возьми, бросает новорожденного? Бедная девочка могла умереть в этом прохладном коридоре или на нее мог наступить любой из людей, выходящих из моей квартиры.
Чертова Хэдли.
— Мы прочесали все больницы и роддома в округе, но, судя по тому, как грубо была перерезана пуповина, я не надеюсь найти ответы.
— Что это значит?
Он обменялся понимающим взглядом с Дагом.
— Это значит, что вы должны принять возможность того, что мы можем никогда ее не найти. Без фотографии или фамилии у нас мало что есть.
— А как насчет отпечатков, которые вы сняли в моей квартире после того, как она украла мои вещи?
Он вздохнул
— У нас тринадцать отпечатков, не считая ваших. Вы только что переехали в эту квартиру. Насколько нам известно, они принадлежат предыдущим жильцам и их семье.
— Или они могут совпадать с чертовой Хэдли, — хмыкнул я, и мое терпение уже иссякало.
Даг прервал мое раздражение.
— Ее поиски не решат проблему. Тебе нужен тест ДНК. Я договорился с лабораторией. Они согласились поторопиться, так что на получение результатов уйдет около тридцати шести часов.
Я тяжело сглотнул и приготовился задать единственный вопрос, на который не хотел получать ответ.
— И что дальше?
— Ну, — проворчал он, двигаясь в своем кресле. — Если выяснится, что он не ваш, то ребенка передадут в социальные службы, и с этого момента им будет заниматься полиция.
— А если я… ну… отец? — Господи, я едва смог вымолвить это слово.