Она была моей.
Мой желудок скрутило, и тяжесть в груди стала удушающей, когда в дверь снова постучали.
Я не двигался. Даже не пошевелился. Я принял душ и побриться, был одет и обут, бумажник и телефон лежали на кофейном столике передо мной… Но я не был готов.
Такова уж жизнь. Она лучше всего работает на элементе неожиданности.
У меня не было выбора. Никаких вариантов. Никаких выходов.
Были только я и малышка, которая даже не подозревала, в каком сыпучем песке она родилась.
Готов я или нет, но время пришло.
Глубоко вздохнув, я поднялся на ноги, засунул бумажник и телефон в задний карман джинсов и направился к той самой двери, с которой все началось. Я ничего не знал ни о подгузниках, ни о кроватках, ни о бутылочках. Но я знал до глубины души, с абсолютной уверенностью, что стану лучшим родителем, чем Хэдли. И это было основано лишь на том, что я буду рядом с этой маленькой девочкой.
Йен и Даг стояли снаружи, когда я открыл дверь, и их мрачные лица подтверждали то, что она была моей.
— Эй, — начал Йен. — Нам нужно…
Я не дал ему закончить. Мне нужно было знать только одно.
— Когда я смогу забрать ее?
Глава 6
Кейвен
Я был на девяносто процентов уверен, что персонал больницы принял нас с Йеном за гей-пару, усыновляющую нашего первого ребенка. Я жутко нервничал, а Йен был совершенно невозмутим. К его чести, он не отходил от меня ни на шаг — даже когда нас завели в маленькую комнату с четырьмя молодыми мамами в больничных халатах и заставили смотреть видео, суть которого сводилась к тому, что «не трясите ребенка и всегда сажайте его в автокресло».
Йен и по крайней мере две другие мамы все это время листали свои телефоны. Я же никогда в жизни не был так поглощен фильмом. Мне нужна была любая помощь.
После того как я чудом справился с тестом, который раздали после просмотра видео, нас проводили в пустую больничную палату и вручили стопку бумаг, толще, чем когда мы продавали «Калейдоскоп». Как хороший муж, Йен достал ручку, устроился в единственном кресле в комнате и принялся за бумажную работу. Он и так знал обо мне все, вплоть до номера социального страхования и девичьей фамилии матери.
Пока он занимался своими делами, я занимался своими, нервно присаживаясь на угол кровати, скрещивая и выпрямляя ноги, а потом сдавался и вставал, чтобы пошагать. Я не могу сосчитать, сколько раз я проверял коридор, чтобы убедиться, что медсестра пришла с ребенком, как и обещала.
Это было самое странное чувство в те несколько минут, когда я ждал ее. Мой живот закручивался в миллион узлов, но это не было близко к тому, что я бы назвал волнением. Скорее, это был зловещий ужас.
Ужас перед тем, что должно было произойти.
Ужас от того, что мне придется ждать, пока это произойдет.
Ужас от того, что в конце концов все закончится, и я еще восемнадцать с лишним лет буду жить в ожидании того, что произошло.
Я уже подумывал выброситься из окна палаты на пятом этаже, как вдруг дверь распахнулась. Вошла медсестра, катя за собой маленькую корзинку на колесиках.
Мое сердце остановилось, а легкие на мгновение забыли, как перерабатывать кислород. Я видел эту девочку на руках у Йена, когда мы впервые нашли ее у моей двери, но это было до того, как я понял, что она моя.
Это было по-другому. Это было грандиозно.
Это было ужасающе.
— Вот она, папа. Ваша маленькая принцесса, — почти пропела медсестра, ставя корзину прямо передо мной.
Мои руки дрожали, пока я заставлял свое сердце биться снова. Она была крошечной — даже меньше, чем я помнил, — завернутой, как буррито, с розово-голубой полосатой шапочкой, плотно натянутой на голову. Я видел только веки, пухлые щеки и надутые губы, которые ничего не сосали.
Она не была похожа на меня.
Она даже не была похожа на Хэдли, если уж на то пошло.
Она просто выглядела как ребенок.
— Хотите подержать ее? — спросила медсестра.
— Уххх… Думаю, что пока нет. Вообще-то, может быть, мне стоит посмотреть то видео еще раз.
— Да ладно вам. Она не кусается.
Широко раскрыв глаза, я бросил на нее озадаченный взгляд.
— А некоторые из них кусаются?
Тихонько смеясь, она взяла ребенка на руки. Затем она положила его себе на плечо и прошептала на ухо: — Твой папа забавный.
Папа. Господи. Что, черт возьми, происходит?
— Давайте, запрыгивайте на кровать и устраиваетесь поудобнее. Я передам ее вам. Она только что поела, так что должна немного подремать.
Я бросил на Йена последний умоляющий взгляд, надеясь, что он передумал насчет предложения в сто миллионов долларов, но единственным его ответом было подергивание подбородком в сторону кровати.