— Я действительно планирую преподавать ей, понимаешь? Искусство — это большая часть того, чем я являюсь и чем была моя семья. Я бы очень хотела передать ей это.
— Еще лучше. Теперь, как только ты это подпишешь, можете приступать к занятиям.
Он уперся бедром в стойку и скрестил руки на груди, но это выглядело настолько неловко, насколько это вообще возможно. Я бы поставила пятьдесят долларов на то, что он репетировал этот разговор дюжину раз до моего прихода, включая этот случайный, невыразительный наклон.
Что-то в том, что он тоже нервничал, успокоило меня.
Документ был написан на юридическом жаргоне, но суть я уловила.
Нельзя было говорить Рози, что я ее биологическая мать и/или член семьи, подразумевая это или нет.
Не рассказывать ей о стрельбе в торговом центре «Уотерседж», включая любые упоминания о том, как погибли мои родители. Не говорить ей, кто отец Кейвена, как его зовут и какова его роль в перестрелке.
И последнее, но не менее важное: никаких упоминаний о том, что ее оставили на пороге его дома или бросили.
Он был прав, все это было очень прямолинейным. Именно поэтому я так растерялась, когда, подняв глаза, обнаружила, что он наблюдает за мной с жестким выражением лица.
— Она слишком маленькая, — сказал он. — Для всего этого. Я ненавижу врать ей, но
ей четыре года. Моя работа — не допустить, чтобы такая грязь проникла в ее жизнь… — он сделал паузу и издал стон. — И я не хочу намекать, что ты — грязь, но наше прошлое, несомненно, таковым является.
— Кейвен, — прошептала я, сокращая расстояние между нами. — Я понимаю.
Он даже не вздрогнул, когда я положила руку на его предплечье, и гул в моих венах стал оглушительным от этого прикосновения.
Мне нужно перестать прикасаться к нему. Он начинает привыкать к этому.
И я начинала жаждать его все больше и больше.
Я поработаю над этим в другой день, потому что сейчас я была готова на все, чтобы облегчить вину, запечатленную на его красивом лице.
— Не надо мне ничего объяснять. Ты прав. Все с момента нашей встречи было покрыто грязью. Но не она. Я знаю, ты мне не доверяешь, но клянусь, я в твоей команде. Мы можем работать вместе, чтобы убедиться, что это никогда не коснется ее. Меня вполне устраивает быть Хэдли — учительницей рисования. Ей не нужно знать ничего другого…
С этими словами я отпустила его руку, взяла ручку и подписала бумаги.
На его прекрасном лице было выражено облегчение.
— Спасибо.
Мне не нужна была его благодарность.
Я еще не заслужила его благодарности.
Но в конце концов заслужу.
А до тех пор я могла лишь попытаться облегчить всем процесс адаптации. В разгар бушующей бури немного легкомыслия не помешает.
Хлопнув себя по груди, я обвела взглядом пустую кухню, ни к кому не обращаясь и спрашивая: — Он только что поблагодарил меня?
— Меня? Ужасную Хэдли?
Он сверкнул глазами, засовывая бумагу обратно в конверт и запечатывая его латунным зажимом. Однако в этом взгляде было чуть больше ярости, чем во взгляде Розали.
Это значит, что он сделал это с хитрой усмешкой.
А еще это значит, что у меня перехватило дыхание.
Он засунул конверт обратно в ящик.
— Возможно. Но я также запер компьютер, планшет и бумажник в сейфе, так что я не уверен, что мы еще в безопасности.
Это было не смешно. На самом деле это было грустно. Но это давало мне надежду, что мы
делаем успехи.
— А он пошутил? — сказал я своим невидимым друзьям.
Он наклонил голову в сторону, все еще улыбаясь и тем самым продолжая сеять хаос в моем сердце.
— О, это была не шутка… — Кейвен остановился совсем рядом — его правая сторона была прижата ко мне — и он наклонил голову так, что его губы оказались в болезненной близости от моего уха. — Надеюсь, ты серьезно настроена, потому что если ты разобьешь ей сердце, я уничтожу тебя.
Когда его дыхание, словно перышко, скользило по моей шее, вызывая холодок на коже, я беспокоилась не о сердце Розали.
Но это была моя проблема.
Он не знал, как часто я думала о нем после расстрела или как мечтала о нем каждую ночь на протяжении большей части своего подросткового возраста.
— Мы оба давно были разрушены, Кейвен. Может, пришло время расчистить обломки и начать все заново. Начиная с нее.
Глава 19
Кейвен
— О, Господи.
— Не говори «Господи», — поправил я Розали со своего места в конце обеденного стола, где она и Хэдли установили что-то на подобие художественной студии. У меня был открыт ноутбук, и я просматривал некоторые данные, которые Йен прислал по сделке с Лэнсом Гудманом. Мужчина постоянно звонил мне, задаваясь вопросом, где его деньги, и хотя юридический отдел все еще просматривал все контракты и банковские выписки, что-то было не так.