Она дико рассмеялась.
— Мне нужен розовый. Этот цветок должен быть розовым, — заявила она, вставая со стула и ставя локти на стол, чтобы достать корзину с маркерами.
— Садись. Я принесу…
Ее носки выскользнули из-под нее.
Сердце заколотилось о ребра, когда я увидела, как в замедленной съемке ее нижняя часть тела соскальзывает со стула, а туловище скользит по столу, когда она пытается ухватиться за плоскую поверхность. Мой разум закричал, а внутри меня разгорелась паника. Выронив ножницы, я бросилась к ней и поймала ее прежде, чем она упала на пол.
Но не раньше, чем ее рот коснулся края стола.
Я соскользнула со стула, держа ее на руках, и тяжело опустилась на колени, повторяя:
— Все хорошо. Ты в порядке.
Ее большие зеленые глаза наполнились слезами, и горла вырвался крик.
Но именно тогда я поняла, что все было не в порядке.
Потому что кровь — о, Боже, столько крови хлынуло из ее рта!
Мир передо мной сужался, включая ребенка, плачущего у меня на руках. Но независимо от того, где бы я на находилась, в прошлом или настоящем, одно осталось неизменным.
— Кейвен!
Восемнадцать лет назад…
— Папа, нет! — крикнул он как раз перед тем, как боль пронзила мой бок.
В ушах зазвенело от звука выстрела, эхом отражающего в крошечной кухне, и крик, который я сдерживала с тех пор, как увидела, как мой отец упал, наконец вырвался из моей груди, разрывая горло на части.
Мальчик, защищавший меня, повалился назад, увлекая за собой меня и заставляя мою голову удариться о дверь. Мы оба приземлились на кафель, его тяжелое тело ударило меня, как еще одна пуля, выбив дыхание из моих легких.
Я не могла пошевелиться.
Я не могла бежать.
Я даже не смогла снова закричать.
Я была зажата под ним, его тело обмякло, наша теплая кровь смешалась и растеклась по бокам.
Болело все, но когда его отец подошел ближе, страх стал самым мучительным из всех.
— Нет, — простонала я, прежде чем прибегнуть к мольбе, но слово «пожалуйста не выходило.
Закрыв глаза, я уткнулась головой в шею мальчика, готовая к тому, что ужас наконец закончится, даже если это будет означать смерть.
По крайней мере, там будет моя мама.
И мой отец.
Кто-угодно, кто бы мог бы заставить страх, убивающий меня изнутри, остановиться.
Мальчик застонал, а затем дернулся, и мое сердце заколебалось вместе с ним.
Мои глаза распахнулись в тот самый момент, когда он ударил отца ногой в живот, а затем неуверенно поднялся на ноги. Я снова смогла вздохнуть, но при этом осталась совершенно беззащитной.
Горячие слезы покатились по моим щекам, когда стрелок рухнул на землю. Мой герой быстро взял себя в руки, нанося удары кулаками по его лицу. Но пятно крови на его спине от пули, прошедшей сквозь нас обоих, увеличивалось с каждой секундой.
Мой бок горел, но мне нужно было двигаться. Мой мальчик не мог выиграть этот бой. Его отец был слишком силен.
Но бежать было некуда. Выход был в том, чтобы пройти мимо них, и когда они обменивались ударами и врезались в стены, прежде чем упасть на пол, это было невозможно.
Я обрела голос, когда раздался еще один крик, и звук выстрела снова оглушил меня. Я вскарабкалась на четвереньки, поскальзываясь в собственной крови, пока не зажалась в угол.
Бои продолжались.
Ворчание. Стоны. Звуки моих рыданий. Мальчик проигрывал.
Он лежал на спине.
Этот человек собирался убить моего героя, единственное, что у меня оставалось. И, как и в случае с матерью, я понятия не имела, как его спасти.
Подтянув ноги к груди, я молила Вселенную, звезды, богов и самого Иисуса помочь нам. И тут, так же быстро, как появился мой герой, когда я лежала на полу посреди фуд-корта, держа за руку свою мертвую мать, появился наш спаситель в виде большого татуированного парня, которого я видела, прячась за одним из столов.
Кровь застучала в ушах, когда я увидела, как он вошел в кухню. Он больше не был похож на испуганного ребенка, а скорее на убийцу, выполняющего свою миссию. Его лицо было суровым, а глаза — пустыми, но его шаги были наполнены опасной целеустремленностью, которая прорвала плотину внутри меня, наполнив мой организм надеждой.
Не раздумывая, он бросился в бой, отбросив стрелка от моего мальчика.
Я старалась не отставать, но все происходило так быстро.
Мой мальчик кричал, чтобы кто-нибудь взял пистолет. Его отец выругался.
Но татуированный мужчина ничего не сказал.