— Не знаю. Но ты все равно пойдешь.
Она хмыкнула и вышла за ним на задний двор, бросив последний восторженный взгляд, прежде чем закрыть дверь. Кейвен покачал головой и посмотрел на меня.
— Говори быстро. Рози вернется в любую секунду, и тогда я потеряю тебя на весь день. Ты не будешь против Трента? Я могу придумать предлог, если ты захочешь улизнуть.
Я положила руки на его грудь, и мой огромный шар едва не ударил его по лицу.
— Я в порядке. Правда.
— Он не Малком, Хэдли.
— Я знаю. Это была интуитивная реакция. Я в порядке. Честное слово.
Он несколько секунд изучал мое лицо, и от его беспокойства у меня в груди потеплело.
— Если что-то изменится, и ты почувствуешь себя плохо — я хочу знать. Сразу же. Никакой рвоты в ванной комнате без меня.
Я бросил на него косой взгляд.
— Что? Кто говорил о рвоте?
Он усмехнулся.
— И еще: мне кажется, мой брат и Дженн нас раскусили.
— Ну, он не Йен, не Бет и не Розали. Так что, думаю, могло быть и хуже.
— Очевидно, ты не знаешь Дженнифер.
Голос Розали раздался в комнате задолго до того, как она вошла в нее.
— Али едет к Руби!
Сжав меня в последний раз, Кейвен отстранился от меня и как ни в чем не бывало пошел на кухню.
Но я знала, что после этой вечеринки все повторится, и от одной этой мысли гул в моих жилах становился оглушительным. Он не ошибся. Как только Розали вернулась, он потерял меня на целый день. Эта маленькая девочка практически не отходила от меня. Мы съели больше сладостей, чем я за последние годы, и я рассмеялась, когда она объяснила мне, что Кейвен купил мне в магазине какие-то отвратительные гамбургеры. Я предположила, что это были вегетарианские гамбургеры, но мысленно записала, чтобы уточнить у него перед обедом.
Дженнифер присоединилась к нам, когда Розали настояла на том, чтобы начать делать мозаику из папиросной бумаги, пока ребята жарят барбекю. Она мне понравилась. Она заботилась о Розали, как о своей собственной дочери. И даже когда она не очень скрытно выпытывала информацию о моей дружбе с Кейвеном, она делала это с сердечками в глазах, а не с презрением, которое мы получим от Бет и Йена, если они узнают. Я сделала все возможное, чтобы избежать ее допроса в присутствии Розали. Это включало в себя разглашение скандальных подробностей о расцветающем романе Розали с экспертом по любви Джейкобом.
Поначалу Трент держался от меня на расстоянии, но было что-то жутковатое в том, что он постоянно наблюдал за мной краем глаза.
А может, я заметила это только потому, что постоянно наблюдала за ним краем глаза.
Слушая, как они с Кейвеном смеются и рассказывают друг другу неловкие истории за ужином, я поняла, что начальник полиции Трент Хант совсем не похож на своего отца-социопата.
Но уже через час, когда Кейвен отправил меня к выходу на заднюю террасу, пока они с Розали наносили последние штрихи на мой праздничный торт, я поняла, что Трент также совсем не похож на своего младшего брата.
— Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?
Я принужденно улыбнулась и махнула рукой в сторону кресла рядом со мной.
— Пожалуйста.
Он вытянул свои длинные ноги перед собой, потягивая пиво.
— Мне это не нравится.
— Что это?
Он уставился вдаль, не желая смотреть на меня, пока говорил.
— Ваша с Кейвеном связь. Ты вернулась, думая, что имеешь право на эту девочку. Мне это не нравится. Все это. Но больше всего мне не нравишься ты.
Ооокей. Прямолинейный. Грубый как черт. Но это определенно объясняло жуткие взгляды. Выпрямившись в кресле, я повернулась к нему лицом.
— Я понимаю, что ситуация необычная, но клянусь, что я здесь не для того, чтобы…
— У моего брата чертово ранимое сердце. Он уже много лет носит тень Малкома, как петлю на горле. Он сильный человек. Хороший человек. Но одно упоминание об Уотерседже — и он на коленях.
Волоски на моей руке встали дыбом, когда его темный взгляд обратился в мою сторону.
— И есть люди, которые могут воспользоваться этим.
— Уверяю тебя…
Он снова заговорил, перебивая меня.
— Да. Да. Да. Не ты, я уверен. Так что, надеюсь, ты не возражаешь, что я немного покопался в твоем прошлом.
Меня охватила паника, но я ничего не показала ему.
— Нет. Ни в коем случае. Я все понимаю. Он твой брат.
Он наклонился ко мне, один край его рта дергался.
— Я не нашел ничего особенного.
Облегчение падало как капли дождя на огонь моего беспокойства.
— Извини, что отнимаю твое время. Наверное, я довольно скучный человек.