Легкость, с которой была создана часовня, подтолкнула императора к идее смены обоев в двух его комнатах, поскольку обои из китайки, хлопчатобумажной ткани, стали грязными и испортились из-за влажности. Граф де Монтолон предложил использовать белый муслин. Император предпочитал шелк, но я напомнил ему о той трудности, с которой мы столкнулись, когда старались достать небольшое количество шелка, необходимое для задней стены часовни. Я добавил, что будет практически невозможно найти необходимое количество рулонов шелка, чтобы покрыть им стены его комнаты. И, наоборот, муслин из Индии в полоску или без узора можно будет купить без всяких затруднений. У императора было хорошее настроение, и он сказал мне: «Ладно, я вижу, ты не хочешь шелка. Уточни высоту стен и размеры комнаты, чтобы я смог подсчитать расходы». Я представил ему необходимые размеры. Он произвел примерные расчеты и предоставил мне полную свободу действий для приведения в порядок сначала одной, а затем и второй его комнаты.
Император был твердо настроен против того, чтобы в его дом приходили англичане для чистки мебели и стен, поэтому я сказал ему, что мы сами с помощью китайского слуги справимся с ремонтом его комнат и что никто из посторонних лиц нам не понадобится. Взяв перочинный нож, император проделал им большое отверстие в обоях, чтобы посмотреть под ним на стены, которые оказались весьма грязными и в плохом состоянии. На следующий день каждый из нас продемонстрировал свое служебное рвение: обои из китайки, натянутые на раму, были удалены, а стены спальной комнаты оклеены белой бумагой. Китайский рабочий сделал побелку потолка, в то время как другие рабочие почистили и натерли воском мебель, которую вынесли наружу. После того как были произведены замеры в комнатах, было закуплено необходимое количество муслина в полоску. Жена Новерраза, которой оказывала помощь женщина из военного лагеря, разрезала материю на длинные куски и прикладывала их друг к другу. Затем она подрубала швы вверху и внизу каждого куска материи, и так как все эти секции муслина вместе были намного шире стены, то теперь их можно было стянуть ниткой по шву и придать им ребристый вид, который был намного изящней, чем если бы полосы муслина просто свисали гладко. Собранная в складки маленькая занавеска из того же муслина, высотой в восемь дюймов, помогла прикрыть верхний шов, в то время как такая же занавеска внизу покоилась на плинтусе. По указанию графа де Монтолона из города привезли ковер, заменивший тот, что пролежал на полу в течение последних четырех лет. Из куска зеленого шелка, купленного в городе, я распорядился сделать два новых полога для императорских маленьких походных кроватей. Латунные столбики кроватной короны мы заменили серебряными эмблемами, оставшимися после разбитого столового серебра: они идеально подошли к внешнему виду кровати и производили потрясающий эффект. Портреты императрицы и Римского короля были поставлены на старое место. Восемь дней оказалось достаточно для того, чтобы достигнуть метаморфозы, которую мы планировали. Гофмаршал захотел внести свой вклад в общее дело и прислал позолоченные латунные часы и небольшой бюст Римского короля, изображавший его еще ребенком, и эти предметы были поставлены на каминную полку в спальной комнате императора. Наши старания потерпели бы крах, если бы все вещи не были поставлены на прежнее место в тот же самый день; нужно было, чтобы император смог вступить во владение отремонтированной комнаты в тот же вечер и спать уже в ней. Граф де Монтолон понимал наше желание, о котором я сообщил ему, и сделал все, чтобы император оставался в гостиной на несколько часов позже обычного. Как мы ни старались в течение дня, но мы закончили работу только в 7 часов вечера. Император был столь любезен, что вернулся в свою комнату только в это время. В горелке для ладана тлели две облатки ароматического вещества «Удиган»; так как в течение длительного времени император довольствовался тем, что в его спальной комнате для благоухания сжигали сахар или уксус, то, вступив в комнату, он был приятно удивлен, когда его тонкое обоняние ощутило новый аромат. Он решил, что это тлела веточка алоэ. Я объяснил ему, что это две облатки из шести коробок, привезенных в город. Пьеррон доставил их в Лонгвуд, зная, что я просил их закупать всякий раз, когда новый корабль прибывает из Европы.