Когда бы графиня Бертран ни приходила, чтобы проследить за ходом моей работы над портретом, император, как только видел ее, тут же выходил с приветствиями, предлагал ей руку и прогуливался с ней по дорожкам сада. Если он замечал розу, достаточно красивую и достойную того, чтобы предложить ей, то он срывал цветок и вручал его графине. Во время одного из таких визитов император распорядился, чтобы я принес ему оставшуюся табакерку с его портретом в окружении очень красивых бриллиантов, похожую на ту, которую он подарил графине де Монтолон перед ее отъездом из Лонгвуда. Император находился в бильярдной комнате, и я преподнес ему табакерку на позолоченном подносе. Император взял ее, раскрыл кожаную коробку, в которой она лежала, и сказал: «Вот, мадам, я дарю ее вам в очень печальное время, но она будет служить знаком моего уважения и моей дружбы». Графиня поблагодарила императора с таким изяществом, которое показало, как сильно она была польщена преподнесенным ей подарком и как высоко она оценила его. Никто не мог быть столь изящной, как эта дама, если она хотела показаться такой. К прекрасным манерам она присовокупляла еще и очаровательную внешность. Она часто, как бы случайно, демонстрировала свою ногу, которая была очень красивой, как и ноги всех ее детей.
В это время у императора было довольно хорошее состояние здоровья. Я рад, что могу привести несколько случаев, которые помогали ему коротать часы его неволи. Однажды утром, когда император завтракал под своим дубовым деревом в компании графа де Монтолона, он развлекался тем, что наблюдал за игравшими невдалеке детьми гофмаршала и затем подозвал их к себе. В этот момент в Лонгвуд на маленьком пони приехал городской житель, и Артур, самый младший из детей гофмаршала, увидев его, попросил императора купить ему пони. Так как мальчик говорил только на английском языке, то император сказал ему на этом языке: «Приходи в полдень». Но в соответствии со своими привычками император вернулся в дом, оставив детей со своими играми, разделся и вскоре заснул. Я на цыпочках выходил из спальной комнаты императора, когда выстрел пушки в форте объявил о часе полудня, и в ванной комнате я обнаружил юного Артура, отталкивавшего Новерраза, чтобы войти в спальную комнату императора. Я опасался, что мой запрет войти заставит заплакать мальчика, и тогда от возникшего шума Его Величество проснется. Поэтому я объяснил мальчику, что император спит, и если мальчик согласится вести себя хорошо, то я позволю ему войти в спальную комнату императора и ждать, когда Его Величество проснется. «Да», — ответил мальчик; я взял его за руку, он подошел к постели, где отдыхал император, убедился в том, что император спит, и затем уселся на ковер, оставаясь со мной почти час и бесшумно играя сам с собой. Когда император проснулся, то был очень удивлен, увидев мальчика в своей комнате: «Это ты, Артур, чего ты хочешь, мой мальчик?»
«Вы сказали мне, пушка стреляет». Я не знал об обещании, которое император дал мальчику.
«Что он говорит?» — спросил император.
«Он говорит Вашему Величеству, что вы сказали ему, чтобы он пришел, когда выстрелит пушка».
«Отведи его к Монтолону, чтобы узнать, чего он хочет». В эту минуту объявили о прибытии графа де Монтолона в спальную комнату императора; императору напомнили, что во время завтрака он сказал ребенку прийти в полдень за маленьким пони. «Пушка стреляет» означало, что пушка объявила своим выстрелом о наступлении полудня, и мальчик пришел, чтобы потребовать выполнения данного ему обещания. «Вот это да! Какая память! — заявил император. — Пони все еще там?» Граф де Монтолон, обсуждавший с владельцем пони цену животного, заверил императора, что пони остался на прежнем месте. «Но, — спросил император, лаская мальчика и обнимая его, — есть ли у тебя деньги?»
«Да, у меня есть два доллара».
«Этого недостаточно».
«Папа дает вам все!»
«Но у папы Бертрана нет денег».
«У меня много золота».
«Ты будешь хорошим мальчиком?»
«Да».
«Сколько он хочет за этого пони?» — император спросил графа де Монтолона.
«Пятьдесят луидоров (1000 франков), сир».
«Выдай этому мальчугану 1200 франков», — сказал мне император. Я поднялся наверх, чтобы взять деньги, запертые в чемодане. Мальчику было четыре года, увидев меня, входящего в комнату, он протянул мне свой детский фартук, чтобы я положил в него деньги. «Ты не сможешь нести их».