В течение дня к ногам императора прикладывали нагретые полотенца. В 4 часа дня император принял докторов и попросил графа де Монтолона вернуться к 8 часам вечера и о том же попросил гофмаршала, который ушел в 6 часов вечера. Император почти ничего не ел и после ухода докторов вернулся в постель. В 8.30 император, встав с постели, пошел к своему креслу, тяжело опираясь на меня и на Сен-Дени. Он распорядился, чтобы со стола убрали графины, и попросил поставить на стол лампу с абажуром, положить письменные принадлежности и пачку бумаги. Он попросил меня передать ему различные запечатанные пакеты, лежавшие на комоде, и пригласить графа де Монтолона и отца Виньяли. Вскоре пришел и гофмаршал; император, указав ему на пакеты, лежавшие на столе, попросил его подготовить заявление и поставить наши подписи и печати под его собственными на каждом дополнительном распоряжении к завещанию и на самом завещании, так как свои он уже поставил. Заявление было следующим:
Остров Святой Елены, 27 апреля 1821 года
Заявление, устанавливающее существование завещания императора и дополнительных распоряжений к завещанию.
В этот день, 27 апреля 1821 года, в 9 часов вечера, граф Бертран, гофмаршал императора Наполеона, во исполнение его указаний, представил нам различные завещания, дополнительные распоряжения к завещаниям и инструкции, находящиеся на хранении у г-на Маршана. Эти девять отдельных конвертов-пакетов, все имеющие приблизительно одну и ту же форму, но разную толщину, загнуты в одном из четырех углов, три пакета из них связаны вместе красной лентой. Все пакеты несут на себе подпись императора и запечатаны его печатью, а также имеют подписи графа Бертрана, графа де Монтолона, г-на Маршана и отца Виньяли. После того как нам были представлены три ящика из красного дерева, запертые на ключ, обернутые зелеными лентами и опечатанные печатью в виде императорского герба, а также печатями перечисленных выше четырех лиц, а именно, графа Бертрана, графа де Монтолона, г-на Маршана и отца Виньяли, мы прочитали примечания, написанные собственноручно императором Наполеоном, и переписали их следующим образом:
На конверте, не имеющем номера, написано: «Это мое завещание, написанное собственноручно. Подписано: Наполеон».
На конверте №1 написано: «Это дополнительное распоряжение к завещанию, полностью написанное моей рукой. Подписано: Наполеон».
На конверте №2 написано: «Это второе дополнительное распоряжение к завещанию, полностью написанное моей рукой. Подписано: Наполеон».
На конверте, не имеющем номера, написано: «Это третье дополнительное распоряжение к завещанию, полностью написанное моей рукой, подписанное и опечатанное моей печатью. Конверт должен быть вскрыт немедленно после вскрытия конверта с моим завещанием. Подписано: Наполеон».
На конверте №5 написано: «Это мое дополнительное распоряжение к завещанию и заявление о моих последних просьбах, чье исполнение я вверяю моей любимой супруге императрице Марии Луизе. Подписано: Наполеон».
На конверте №6 написано: «Это мое дополнительное распоряжение к завещанию и заявление о моих последних просьбах, чье исполнение я вверяю моему сыну Евгению Наполеону; оно полностью написано моей рукой. Подписано: Наполеон».
На конверте без номера написано: «Это список инструкций для моих душеприказчиков Монтолона, Бертрана и Маршака. Я написал завещание и семь дополнительных распоряжений к завещанию, доверительным собственником которых является Маршан. Подписано: Наполеон».
В соответствии с указаниями императора Наполеона я, граф Бертран, его гофмаршал, подготовил настоящее заявление, которое служит в качестве списка пакетов и протоколом.
Исполнено в спальной комнате императора в Лонгвуде в день и в дату, указанные выше.
Подписано: граф Бертран.
После того как была закончена подготовка заявления, император через несколько минут отпустил этих господ и оставил у себя только отца Виньяли. Вскоре после этого отец Виньяли вышел из комнаты. Я вошел в спальню императора и увидел его лежащим в постели. Он вручил мне свое завещание, дополнительные распоряжения к завещанию и подготовленное заявление для г-на Лаффитта, дав мне указание вручить все это после его кончины графу де Монтолону в присутствии графа Бертрана и отца Виньяли. Все это я запер в дорожный рюкзак, в котором уже находилось врученное мне императором ожерелье. Я оставался с императором до тех пор, пока не прибыл граф де Монтолон, что произошло в этот день только в 11 часов вечера. Увидев графа, император сказал: «Ну что ж, сын мой, не стыдно умереть после того, как мои дела так хорошо устроены».