Имелись и другие, более мелкие причины для обоюдного гнева. Царь обложил пошлиной ввозимые в Россию французские товары. Негодование после неудач последней войны продолжало терзать некоторых русских профессиональных военных. Территория Ольденбурга, принадлежавшая жене русского престолонаследника, аннексировалась Францией. Все три причины только способствовали разрыву, но принципиальным разногласием оказался кавалерийский натиск Наполеона, с которым он определял свою политику с тех пор, как решил развестись с Жозефиной и жениться на женщине, способной подарить ему наследника.
В то время, летом 1809 года, Наполеон вел серьезные разговоры о том, чтобы выбрать в жены сестру русского царя, пятнадцатилетнюю Анну. Но это намерение не вызывало одобрения у русской знати, и царь мешкал с ответом Наполеону, для которого слово «терпение» звучало как богохульство, и он, прекратив свои попытки, женился на дочери Франца, императора Австрии. Официальной причиной отказа от женитьбы на русской великой княжне он объявил тот факт, что она еще слишком молода, чтобы родить сына, тогда как Мария-Луиза, 18 лет от роду, более способна сделать это.
Ее мать родила 13 детей, а прабабушка — 26.
Александр разделял нежелание своих советников способствовать брачному союзу между домами Романовых и Бонапартов, но был тем не менее крайне раздосадован поспешной женитьбой Наполеона на более уступчивой австрийке. Это послужило еще одним диссонансом в одностороннем дуэте двух самодержцев, который разыгрывался за счет Европы последние пять лет. Когда выяснилось, что лучшие из французских батальонов и их блестящие военачальники увязли в войне на Пиренейском полуострове, отношения Александра со своим другом и союзником заметно охладились. Все больше запрещенных британских товаров просачивалось в Европу. Все больше лазеек и поправок подыскивалось, чтобы обойти условия Тильзитского мирного договора. Александр уклонялся от прямого ответа, и Наполеон, впервые в своей жизни наслаждавшийся миром у себя дома, потакал ему, но начиная с середины 1810 года каждый участник этой игры, где обе стороны блефовали, понимал, что она в конце концов приведет к войне. В 1811 году велись усиленные приготовления, и посольства продолжали сновать между Санкт-Петербургом, Москвой и Парижем вплоть до весны 1812 года. Однако после этого конфронтация стала неизбежной. Это было равносильно тому, что либо Наполеон допустит царя в качестве равного партнера в деле раздела и полной реорганизации Европы, либо Александр будет вынужден извиваться, как червяк на крючке, чтобы заслужить милость Наполеона. Для этого ему придется прекратить все контакты с Британией, смириться с присутствием французских гарнизонов в Пруссии и быть готовым к перспективе того, что рано или поздно каждый поляк из подвластных ему территорий станет под французский триколор, лелея надежду на возрождение древнего Польского королевства.
1 июля, вскоре после того, как он получил от царского посланника, генерала Балашова, вежливый отказ, Наполеон написал царю письмо, выдержанное в тоне огорченного, снисходительного отца, пытавшегося урезонить своевольного сына: «Я перешел через Неман глубоко убежденный, что сделал все, что в моих силах, чтобы избавить человеческий род от этих досадных злоключений, во имя удовлетворения моей репутации, чести моего народа и святости соглашений…
Теперь меж нами война. И даже сам Господь не сможет исправить содеянного. Но я всегда готов к предложениям о мире…»
На этот елейный призыв Александр ответа не прислал. С почти полумиллионной армией, в течение недели пересекшей его границу, у него были дела, которые он мог счесть более неотложными.
3
Гигантские армии, состоявшие из варваров или полуцивилизованные, маршировали по Европейскому континенту со времен падения Римской империи. Но еще никогда под единовластным командованием одного человека никто не видел таких военных сил: военные резервы Франции, низинной Европы, Италии, Германии, многонациональной Габсбургской империи, части Польши, части Испании и сфер влияния далеко за пределами открытых границ. Это был лидер, имперский символ которого, бронзового орла, водрузили над Кадисом, в Померании, в Литве и даже так далеко на юге, как в Калабрии, в конце итальянского «сапога». Короли, принцы, герцоги, графы, местные царьки и чиновники высокого и низкого ранга, подкупленные, запуганные или изгнанные со своих территорий, стояли перед выбором: вернуться обратно второстепенными сатрапами либо поискать себе постоянного убежища за Ла-Маншем или по ту сторону Атлантики. Италия была покорена, Испания и Португалия опустошены французскими армиями. Положение Голландии и Саксонии понизилось до статуса территории, поставлявшей рекрутов для Великой армии. Пруссию с ее военным наследием Фридриха Великого разгромили в течение одной короткой кампании. Громоздкая империя Габсбургов, просуществовавшая более шести столетий, была побеждена в 100 небольших и полудюжине более крупных сражений и предлагала мир ценой династического альянса. Французские войска держали свои гарнизоны и на восточных берегах Адриатики, и на границах наполовину несуществующей Оттоманской империи. И только на Пиренейском полуострове французские орлы встречали упорное сопротивление.