Восставший город призвал на помощь англичан. Революция оказалась под угрозой, так как одновременно в Лионе был поднят белый королевский флаг; в Провансе продолжалась гражданская война. Англичане, испанцы и сарды могли сформировать армию в Тулоне, подняться по долине Роны и соединиться с войсками Пьемонта и восставшими лионцами. Поэтому Конвент направил генерала Карто, чтобы осадить и отвоевать Тулон. Генерал был человеком храбрым, но не слишком умным, и когда молодой артиллерист заявил, что ключевая позиция тулонского берега — это высота Эгийетт, он не понял, что именно там, а не на самом городе, следует сосредоточить основной удар.
Между тем, прав был не генерал, а молодой капитан, и здесь с потрясающей наглядностью проявилась одна из сторон гения Бонапарта: все изучить и приготовиться ко всему. Однажды оказавшись в Тулоне просто проездом, он исследовал рейд и выбрал место для расположения батареи. Еще тогда он заключил, что с высоты Эгийетт можно стрелять раскаленными ядрами по судам на рейде и вынудить их отступить. Если Карто ничего не понял, то сменивший его Дюгомье внял настойчивым и резонным объяснениям Бонапарта. Все произошло так, как предвидел последний. Бонапарт, сам стрелявший из пушки, был ранен; на этом деле он заработал чин бригадного генерала, о котором ходатайствовали не только Саличетти, но и два других комиссара: Робеспьер-младший и Баррас.
Генерал Бонапарт
Не следует думать, что этот первый успех неизбежно должен был повлечь за собой солидную военную карьеру. При Терроре многих производили в бригадные генералы; и столь же легко они были разжалованы. Бонапарт завоевал уважение Робеспьеров, но что станется с самими Робеспьерами? В марте 1794-го он становится начальником артиллерии Итальянской армии. Назначение важное, так как оно дает Наполеону возможность освоиться с географией местности, в дальнейшем ставшей театром нескольких славнейших его кампаний, а также с поведением войсковых соединений. Главнокомандующий и представители Конвента сразу же отнеслись всерьез к новоиспеченному генералу, молодому, тщедушному, но держащемуся сурово и невольно внушающему уважение. Вскоре ему было поручено составление плана операций, и все изменилось. Уже три года «огонь велся без искусства»; за несколько месяцев положение было восстановлено. Бонапарт готовил план, открывший ему в будущем дорогу на Пьемонт, когда события 9 термидора положили конец Террору в Париже. Робеспьеры были свергнуты, а молодой генерал арестован по приказу его же друга Саличетти. В революционные времена дружба — вещь хрупкая и ненадежная. Бонапарт был освобожден, но остался под подозрением. В 1795 году Париж отозвал его с итальянского фронта, чтобы послать в Вандею.
Он отказался. По-видимому, со стороны человека, не имевшего в запасе другой карьеры, это было дерзостью. Почему он отказался? Отчасти потому, что его хотели назначить в пехоту. «Это не мое оружие», — сказал он; отчасти потому, что мысль покинуть театр больших военных действий (Италия) ради местной гражданской войны приводила его в бешенство; в основном же потому, что он не хотел биться против французов. Другие генералы — Клебер, Ош — на это пошли. Но они были французами, а не корсиканцами. Истинная же, глубокая причина заключалась в том, что Наполеон дорожил своей независимостью. Он чувствует себя слишком сильным, чтобы быть послушным. Но надо как-то питаться. Брат Жозеф присылает ему немного денег; адъютант Жюно делит с ним свои скудные запасы. Жюно мечтает жениться на Полине Бонапарт, девушке редкой красоты. Бонапарт его не обнадеживает: «У тебя ничего, у нее ничего. Что вместе? Ничего».
Сентябрь 1795 года был для него удручающим. Отказ отвратил от него министров. В поношенном мундире он таскается по приемным, где иногда с ним советуются по техническим вопросам относительно итальянского фронта. Общается с сомнительными людьми из окружения Барраса. Снова им овладевает жгучее ощущение провала. В Тулоне и Ницце ему удалось расправить крылья и подняться над землей. И вот он упал. Узнав, что султан вербует во Франции офицеров-артиллеристов, он поддается искушению. Великий Турок хорошо платит, а Восток — край «Тысячи и одной ночи». Его задержал случай: военному топографическому бюро потребовались его услуги, и он упускает восточное дело. Затем кто-то из представителей Комитета общественного спасения возобновляет дело робеспьеровского генерала и увольняет его из действующей армии. Казалось, Бонапарту конец; но никогда его звезда не помогала ему настолько. Окажись он на службе у султана, там бы, видимо, и остался. И стал бы пашой, но не императором.