Удивлению Алсу не было предела. Давно прижившаяся в столице Империи Белого Волка, нисколько не сетовавшая на судьбу, выдернувшую её из гарема Короля Фарха, женщина не вспоминала о давнем поклоннике. Да, он несколько раз попадался ей на глаза в Агабундо. И что с того?.. История его пленения нисколько не улучшила мнения Алсу о Громе. Вероятно, только память о доброте Софии, благополучно изменившую жизнь рабыни, отданной Фархом Белому Волку в качестве компенсации за дерзость, не позволила ей сразу решительно оттолкнуть пленника. Не потеряв покровительства императорской власти, но приобретя свободу и безбедную жизнь, Алсу не нуждалась в участии малознакомого мужчины из далёкого прошлого. И пусть её личная жизнь не сложилась по большому счёту, Гром никак в неё не вписывался. В конце концов, видного и ещё не старого майора ждал судебный процесс, что нисколько не улучшало его положения в глазах успешной женщины. Пронесённую через года, отчаянную мужскую любовь можно было расценивать, как фантомную боль или выдумку. Алсу не стала рубить с плеча, пообещала следить за судебным процессом и время от времени навещать арестанта. Обрадованный уже тем, что увидел свою возлюбленную через два десятка лет после расставания, Гром был готов целовать ей руки.
К счастью, суд не стал квалифицировать действия майора, как покушение на жизнь наследника императорского престола. Приговор оказался не слишком суровым. Однако по итогам судебного процесса Алсу попросила личной аудиенции у Императрицы и получила её.
- Я не оспариваю приговор суда, Ваше Императорское Величество! – заговорила она. – Но тюремное заключение для Грома – это путь в никуда. Пока у него сохраняются умственные способности и энергия, можно использовать их в мирных целях. В противном случае он состарится, не принеся никакой пользы Империи. Майор признал свою вину, осознал свои ошибки и готов искупить их делом. Почему не воспользоваться его желанием действовать во благо мирных людей?
- В твоих словах есть рациональное зерно, Алсу! – улыбнулась Эрика. – Но ты удивляешь меня, дорогая. За последние пятнадцать лет твоего внимания добивалась пара десятков мужчин, не менее. Ни с одним из них тебе не захотелось сойтись всерьёз и надолго. И вдруг, появляется офицер с твоей родины, справедливо осуждённый императорским судом. Не верится, что ты влюбилась в Грома. Что тобой движет? Ностальгия по родине? Ты могла вернуться туда сразу после того, как я даровала тебе свободу десять лет тому назад. Жалость? Но Гром заслуживает понимания, даже уважения за отвагу, упорство и верность даме сердца, но никак не жалости. Чувство справедливости?
- Да, – кивнула Алсу, – я считаю, что он заслуживает шанс на то, чтобы изменить свою жизнь к лучшему. Не избежать наказания, а принять и отработать его в полной мере. Белый Волк учил, что не совершавший катастрофических проступков человек имеет право исправить положение, если он ещё человек.
- Ах, вот на кого ты ровняешься! – улыбка Императрицы стала шире и ярче. – Кроме того, Император учил тому, что всякий человек может помочь согрешившему собрату, разделив ответственность за его проступок. Я заменю Грому тюремное заключение на исправительные работы, если ты согласишься отвечать за весь процесс его наказания и исправления.
- Каким образом?! – обмерла Алсу.
- Ты разработаешь план исправительных работ на пять лет и подашь его мне на утверждение. Ты будешь следить за тем, чтобы Гром не отлынивал от работы, а наоборот, служил примером трудолюбия, разумного подхода к порученному делу, инициативности. Ты обеспечишь его всем необходимым, включая ежедневный отдых в темнице. При благоприятном развитии событий, через год мы смягчим условия содержания осуждённого. Ну, как? Ты в деле?
События в жизни выходцев из соседних государств развивались стремительно. Коану удалось заинтересовать Миэ во время первой же встречи тет-а-тет. Она нисколько не походила на свидание. Принц рассказывал о родных островах, о визитах Белого Волка в островную Империю, о родителях, о себе. Девушка слушала и задавала вопросы. Особенно она заинтересовалась рассказом о знакомстве покойного Властителя Империи Белого Волка с Аикой и Тараси. Но наибольшее впечатление на Миэ произвели карандашные наброски Коана, сделанные в процессе повествования. По сути, он иллюстрировал свои рассказы. Дочь Кимико увидела пейзажи с видом на приземистый императорский дворец, залив и пагоду, портреты старого Императора Ваки, его сына Тараси в тридцатилетнем возрасте, ещё совсем молодой Императрицы Аики и, наконец, Белого Волка.
- Как тебе это удаётся? – удивлялась Миэ. – Ты хорошо помнишь, как выглядел Белый Волк?!
- Я видел его в годовалом возрасте, – пожал плечами Коан. – Можешь не верить, но что-то отложилось в моём детском подсознании. Конечно, отец и мать много рассказывали мне об Императоре Ричарде позднее. Но стоило мне впервые нарисовать его портрет, родители удивились схожести изображения на рисунке и оригинала. После этого мама показала мне свои портреты Белого Волка...
- Когда-то Аика была влюблена в Волка, и её муж Тараси знал об этом? – внезапно спросила девушка.
- Вы очень догадливы! – вздохнул Принц. – Мама любит папу и старается скрывать пронесённые через года чувства к Белому Волку, но портреты не оставляют сомнений. Её переполняли нежные чувства к нему.
- Коан, а Вы можете нарисовать мой портрет – быстрый, несовершенный, эмоциональный? – поинтересовалась Миэ.
Принц не был готов к подобному повороту событий, его рука подрагивала, но он внутренне собрался... Через полчаса пришла пора заволноваться девушке. Рассматривая завершённый карандашный рисунок, она попеременно хмурилась, улыбалась, прикусывала губу... Они встречались ещё дважды, а затем Коан с Аикой и Миэ с Кимико отправились к Святому озеру. Там Принц написал маслом изумительный портрет мамы своей возлюбленной, сразив Кимико наповал. На картине она выглядела в точности такой, какой хотела бы предстать перед… Белым Волком. Миэ уже не удивлялась, она радовалась жизнеутверждающему, согревающему душу таланту своего нового друга. Девушка не расспрашивала маму о её реакции на ухаживания Коана, зато секретничала с Деборой.
Известная своим острым взглядом и непредвзятыми суждениями, Дэбби неторопливо беседовала с Миэ, чтобы высказаться в итоге. «Внешне Коан – замечательный будущий Император, всенародный любимец. Хватит ли ему характера, чтобы руководить островным государством, регулярно воюющим с Королевством Агабундо, покажет время. Талант художника? Император-живописец – любопытный и многообещающий феномен... Не сравнивай Коана с Белым Волком, моя милая! Наш Волк – необычный человек и неправильный Император. Такие люди появляются раз в тысячелетие, если вообще появляются... Однажды он написал ноктюрн и назвал его «Дебора». Музыка по сей день звучит в моих ушах. Иногда я играю его ноктюрн втайне от всех и… плачу... Жаль, что Белый Волк не успел написать музыку для каждой из своих учениц и, конечно, для своих детей. Но, быть может, Коан напишет живописный гимн чудесной Миэ? Не торопись произносить слова, о которых пожалеешь позднее. Не отказывайся от возможности войти в открытые для тебя двери. Завтра на них может повиснуть замок... Не позволяй душе лениться и доверься сердцу».
В самом начале весны Кимико с дочерью отправились в поездку на острова. Мысли Миэ крутились вокруг реплик Императрицы Эрики, произнесённых в состоявшемся накануне разговоре. «Заинтересована ли я в том, чтобы на трон соседнего государства взошёл мой человек? – она начала говорить сухим государственным языком, а продолжала всё мягче и душевнее. – Империя Белого Волка не испытывает острой нужды в родственных отношениях с островами, наша дружба с ними крепка взаимным доверием. Но от всего сердца я желаю тебе обрести личное счастье, свой путь – индивидуальный, предназначенный для тебя одной... Дочери Кимико хорошо известно, что в столице островной Империи есть небольшая пагода, которую очень любил её отец. Открой двери Храма и поймёшь, что тебя там ждут».
- Тётя Эрика! – по-родственному обратилась к Императрице Миэ. – В народе слагают легенды, но на самом деле, немногие верят в то, что Белый Волк – родной отец детей Святого озера.