Девана, оправдав все опасения Вия, направилась за Нарцисс. Она сразу даже не догадалась, что задумала девочка, пока не уперлась носом прямо в лес. Девана не верила, что кто-то может быть настолько безумным и, некоторое время искала Нарцисс где-то поблизости, подумав, что она, наверняка, куда-нибудь свернула, взобралась на дерево и теперь ждет, довольная собой, пока истечет время. Но даже думать о том, что она ушла в лес, Девана не смела. Как это вообще возможно: маленькая девочка в лес и без старших? Да, даже если и со старшими, она ведь ещё слишком мала и слаба! Не может быть такого! Но тогда, где она? Куда она так быстро пропала? Девана стала ходить, запрокинув голову, и, осматривая ветви деревьев, но никого не замечала. Тогда её поиски снова привели к лесу. Девочка решилась. Не понимая до конца, что она делает, Девана призвала свои лук и стрелы. Оружие появилось в руке по одному её повелению, и она, набрав в грудь побольше воздуха, прижав стрелу к луку, чтобы в любой момент можно было натянуть тетиву, и, немного дрожа от страха, зашла в лес.
Эта невинная игра превратилась для Деваны в шанс показать своё превосходство и привлечь внимание дорогого её сердцу Лучика. Только самому Лучику это было совсем не нужно.
Нарцисс перепрыгнула через ручей, и, немного расслабившись, успокоив дыхание, стала с восхищением рассматривать лес, продолжая идти вперед, но уже неспеша. Она увидела, как над травой порхают много самых разных прекрасных бабочек, среди них были и те, которых она встретила вместе с Лучиком этим днем. Как жаль, что Лучик сейчас не рядом, он должен был увидеть эту красоту! Ей казалось, будто она попала совсем в другой мир. Тот самый мир, в котором обитают страшные и прекрасные чудища с могучими крыльями и с красной, как огонь, шерстью. Мир, в котором бабочки - это добрые феи, а божьи коровки правда исполняют желания. Девочка слышала, что в каждом лесу есть свои маленькие духи хранители, которые не терпят чужаков и травят на них злых волков и медведей. Ах, как же она хочет подружиться с этими духами, чтобы дикие волки и медведи не нападали на неё, а любили и давали ей потрогать свою шерсть! Чтобы птички не улетали, а садились ей на пальцы и пели только для неё. И чтобы... Чтобы бабочки никогда не умирали!
Когда она задрала голову и стала рассматривать кроны деревьев, ей показалось, что они, держа друг друга за плечи, опустились взором к ней, словно изучая её в ответ, и, одновременно скрывая девочку от всего внешнего мира. Девочка глупо им улыбалась и шла вперед, не смотря себе под ноги. Оттого, что она долго смотрела наверх, у Нарцисс закружилась голова. Она споткнулась об корень дерева и, не удержавшись на ногах, упала. Но приземление было на удивление очень мягким. Когда она слегка приподнялась на руках, то увидела под собой, смятые под её весом, дождевые грибы. Ей вдруг стало стыдно за себя.
— Простите... — неожиданно для себя извинилась Нарцисс у грибов, — И спасибо.
— Сумасбродка, — вдруг услышала девочка где-то за своей спиной. Она испуганно обернулась, не узнав голос Деваны.
Дочь Перуна, одетая в привычное для ирийских жителей белом платье до колен, и, чьи золотистые волосы были заплетены в две аккуратные косы, повторяющие узоры пшеницы, гордо стояла на выпирающем корне одного из деревьев, натянув тетиву лука, и, целясь Нарцисс прямо в грудь. Нарцисс не дрогнула, вздернула подбородок, совершенно уверенная в том, что Девана не выстрелит, а просто попытается напугать. Но напугать Нарцисс тому, кто сам сейчас дрожал от страха, было сложно.