Синь- тоска. Зелень - амбиции.
— Ты скучаешь, цветочек, — начала Иврит тихим голосом — Скучаешь по Лучику. Я вижу, чувствую и желаю помочь.
— Ничем ты мне помочь не сможешь, Иврит. Ни в тебе моё исцеление, — отрезала Нарцисс словно не своим голосом.
— Ни во мне, ты права, Нарцисс, оно в тебе. Я лишь могу облегчить твою боль, чтобы ты могла выполнить своё земное предназначение. Мы знаем, что так или иначе, вернуться тебе к смертным придется.
— Я не хочу.
— Я знаю, милая. Но не всё, увы, в нашем мире происходит так, как мы хотим. Иногда нам нужно постараться, побороться, потрудиться, а иногда смириться, потерпеть, подождать, — Иврит сделала осторожный шаг к девушке, Нарцисс не двинулась с места, смотрела дикими глазами на свою подругу. Дрожащими губами и голосом она задала вопрос, любой ответ на который, мог её сломить.
— Скажи мне, он сейчас там? Он вернулся?
— Нарцисс, я не в праве о таком говорить.
— Ответь, прошу тебя!
Иврит не ответила, неспеша подошла к девушке, взяла её под руку, слегка поглаживая пальцами, повела её в комнату. Нарцисс не сопротивлялась то ли от нежелания, то ли от слабости.
— Я покажу тебе кое-что. Это то единственное, что я могу для тебя сделать, птенчик.
Навь.
— Луч! Куда ты идешь со всем этим? Дай помогу, ей богу, ты бы ещё две бочки вина в придачу взял!
Златовласый юноша засучил рукава и брюки, и, взяв в руки несколько садовых инструментов, мешочек с неизвестным содержимым и ведро воды, направился в сад, дабы подыскать подходящее место для своей задумки, как вдруг его окликнул друг.
— Здравствуй, Басилевс.
— Привет дружище!
Могло показаться, что Басилевс был одного с ним возраста и почти такого же роста, но он был старше. С самого рождения, он полюбил райский сад больше остальных и посвятил ему всё существование. Все, кто знал Басилевса, редко видели его без инструмента в руках и не в грязной от земли одежде. Его мать Труд и отец Бахус при жизни в Нави занимались только выращиванием винограда и виноделием. Их вино любили многие жители загробного мира и вскоре построили для них Великий погреб, который даже сейчас, после стольких лет и даже после ухода их из Нави в Ирий, мир Богов, продолжал им служить, держа в прохладе не только вино, но и соленья, варенья, а иногда и людей, что прятались от осмелевшего летнего солнца. Басилевс же решил пойти дальше и стал заниматься цветами, затем овощами и фруктами. Из-за усердного, тяжелого, но такого любимого труда его тело стало сильным, крепким и красивым. Он отчего-то не стриг свои темные, но немного выцветшие на солнце волосы и они выросли уже до самой спины. Обычно он собирал их в хвост, чтобы они не мешали, не отвлекали от работы, и не сразили своим теплом в жаркую погоду. После тяжелого дня, он любил окунуться в холодную реку, что текла чуть южнее от сада, но мало кто об этом знал. Одной из этих немногих была и наша героиня. Нарцисс любила когда-то сидеть у берегов этой реки, спрятавшись в камышах, вдали ото всех и, сама того не желая, становилась свидетелем его довольно интимного времяпровождения.
— Ты решил и садоводством заняться? Давай помогу, — Басилевс подбежал к Лучу и взял себе лопату, косу, грабли и садовые ножницы из его рук, — Боги... Ты что собрался с этим делать?
— Хочу дерево посадить, — пожав плечами, Луч продолжил осматриваться.
— Граблями и ножницами? — Басилевс засмеялся, увидев искреннее недопонимание своего товарища.
— А что такое? Взял все, что на складе лежало... Ой, хорош гоготать, я посмотрю на тебя, когда ты решишь ювелиром стать или резьбой заниматься, — Луч шутливо ударил друга по плечу кулаком, на что Басилевс засмеялся громче. До ювелира со своими большими и огрубевшими руками Басилевсу было точно далеко.
— Что за дерево хочешь посадить?
— Грушу.
Басилевс поменялся в лице, тут же осознав, для кого он хотел устроить эту затею. Он знал, что Нарцисс любила груши, так как ни раз ловил её в своем саду на ветках одного из этих деревьев. Пару раз маленькая проказница умудрилась даже сломать несколько из них, не ожидая того, что ветка, которая все время её поднимала, на этот раз не справится с её весом. Нарцисс, всегда стиснув зубы терпела наказания за свои проступки и никогда не раскаивалась, ни разу не просила прощения за причиненный вред. Отчего где-то в глубине души Басилевса, осадком накапливалась неприязнь к этой особе.