— Велес, наверное, переживал, — произнес он.
— Да. Удивительно, что за столько лет своей бесконечной жизни, он ни разу не встречался со смертью лицом к лицу.
— В отличии от нас с тобой, — добавил Святовит.
Марена промолчала, выдохнула, предчувствуя, что он скажет дальше. Он выдержал паузу, думая, спросить ему или снова отложить разговор. Но выбор за него сделала Марена, которая больше не желала таскать на себе этот груз, который за годы, стал казаться ей тяжелее.
— Твой сын Боримир, был славным юношей. Сильный, храбрый, златовласый молодец. Прямо как ты в детстве.
Святовит усмехнулся. Вновь перед его глазами появилось улыбающееся лицо его покойного сына. Разве же он был на него похож?
— Я не был таким умным в детстве. Никогда таким не был.
— Тогда, он унаследовал это от своей матери, — улыбнулась Марена, украдкой на него взглянув. Святовит молча с ней согласился, не стал комментировать, вспоминать про девицу, которую он видел всего пару раз за всю жизнь. Марена поняла его и продолжила, — В тот день, Белобог отдал мне приказ, не говорить тебе о том, что стало с твоим сыном. Он считал, что это будет для тебя хорошим наказанием, за погубленную жизнь стольких воинов. А я возражать не посмела.
— Ты злилась на меня, — поправил Марену Святовит, невольно добавив свой голос упрек.
— А как не злиться?! Ты был так глуп, слаб и эгоистичен! — крикнула Марена, не сдержав своих чувств. Из её глаз прыснули слезы, которые она сдерживала долгие годы, — Столько жизней, столько сынов невинных метерей, что с замершим сердцем ждали их дома, превратились в прах, в пыль, в ничто! Как мне можно было не злиться на тебя, Святовит?! Ты своими руками превратил свое горе в горе тысячи людей. Ты можешь себе представить... — она не договорила, оцепенела, услышав, перебившие её, тихие слова:
— Прости меня.
Богиня смотрела на него беспомощными, полными слёз глазами. Теперь у неё не было никакого сомнения в том, что он действительно сожалеет. Руки дрожали от волнения и злости, что внезапно охватили её тело. Она только сейчас заметила, что её щеки стали мокрыми от слез. Мара вытерла слезы пальцами и увидела, как Святовит протягивает ей руку, подзывает к себе. Она удивилась, подумала, затем неуверенно сделала маленькие шаги к Богу. Он взял её мокрую, горячую ладонь прижал к губам и закрыл глаза.
— Я виноват, — продолжил он, убрав женскую руку от губ. Марена аккуратно отстранилась от него, сделав шаг назад и убрав руки за спину. Святовит сделал вид, что не заметил и продолжил говорить, — За столько лет моя совесть успела сполна меня наказать, заставив погаснуть в моем сознании всю мою силу, которая у меня была при сыне. Довольно, я натерпелся, Мара. Скажи мне, где он? Что с ним?
Марена сглотнула, стиснула зубы, унимая злость. Богиня обратилась к своим светлым чувствам, чтобы простить, понять и исцелить своего друга. Она снова присела на рядом с ним, взглянула ему в глаза и стала рассказывать.
— Пока ты сражался за защиту Прави, мы занимались созданием мира для людей. Когда Боримир погиб в том чужом мире, я переправила его в Ирий. Душа твоего сына была полна сил, она святилась, горела, словно огонь. Я думала, что его будет легко вылечить и скорее вернуть к тебе, чтобы твоя боль немного утихла. Но, оказалось, она утратила все способности к жизни. Что-то, что было в наконечнике стрелы, уничтожила всю его память. Боримир превратился в сгусток беспорядочной силы. Всё состовляющее его души превратилась в непонятное месиво и, как бы мы не старалась, собрать всё заново в исходном порядке и снова воссоздать твоего сына было невозможным. Мы могли сделать из того, что осталось от Боримира целую сотню других душ, но Белобог не позволил. Он приказал превратить Боримира в реку, чтобы он продолжил служить во имя добра и жизни.