— В реку?
— Да, в широкую, быструю, могучую, бесконечную реку Нави.
— Так он здесь? — всполошился Святовит и хотел было встать, но боль резко дала о себе знать, он застонал. Марена бросилась к нему, удержала за плечи, помогла ему лечь обратно, взволнованно проговорив:
— Я свожу тебя к нему завтра же. Сейчас отдохни, поспи ещё немного. К утру боль пройдет, тебе станет намного легче.
Святовит не возражал. Он не сказал ни слова, не стал расспрашивать Мару о всех подробностях. Бог ушел в свои раздирающие мысли, закрыл глаза, в которых стали показываться капли слез и глубоко вдохнул ночной прохладный воздух, чтобы заглушить боль раскрытой душевной раны. Марена была рядом ещё некоторое время, но, вскоре оставила его наедине. Она посчитала, что такое нужно переживать самостоятельно и её слова ему ничем не помогут, тем более сейчас, когда он закрылся от Богини твердым молчанием.
Он не был готов раскрывать ей душу. Марена не хотела его торопить
5.6
Река шумно журчала, подыгрывая звукам вечерних сверчков и лягушек, шелесту камышей, что гнулись ведомые прохладным ветерком, и мыслям старшего Бога, что мирно напевали сегодняшнюю песню. Велесу не хотелось сейчас думать о плохом. Ему не хотелось думать о настоящем. Он хотел хотя бы на эту ночь забыться. Велес опустился к берегу реки и, найдя для себя сухое местечко, присел и глубоко вдохнул, наполняя свою грудь вечерней прохладой. И снова эта необъяснимая грусть от того, что уже завтра, в это же время, он будет бродить где-то в дебрях другого мира в абсолютном одиночестве, стала царапать сердце Старшего Бога. Увидев сегодня результат того, что сотворил Сварожий кинжал с нечистью, Велес решил, что больше не будет применять его в бою, нежелая больше никого убивать. Но в таком случае, ему нужно быть осторожнее и несколько раз внимательнее, чтобы не попасться в глаза какой-нибудь твари. Но это потом... Завтра, выспавшись, он решит, как быть. Как говорила Марена? Утро вечера мудрее? Неважно. Он устал.
— Любимый, ты, наконец, пришел за мной? — послышался дивный, чарующий и, до боли знакомый, женский голос. Весел всполошился, поднялся на ноги глядя на речную гладь, что отражала черноту ночного неба и искал ту, чей голос он только что услышал. Он не верил своим ушам. Ведь, откуда она могла появиться здесь? Она назвала его любимым? Его ли? — Я здесь, Велес... — послышалось Богу откуда-то слева. Он обернулся, судорожно пытаясь найти глазами лицо своей любимой. Вскоре, разрушая собой привычный поток реки, из-под воды вынырнула дивная красавица. Она нежно улыбнулась ему и взглянула синими глазами прямо в его влюбленную душу. Велес шагнул к ней навстречу, по щиколотку войдя в воду.
— Додола? — выдохнул он словно не своим голосом. Красавица подплыла к нему ближе протянула тонкую бледную руку и стала напевать.
— Услышь мой голос, о, любимый. Не беспокойся ни о чем. Забудь всё горе, пойдем со мною. Усни в объятиях мирным сном, — Велес, зачарованный пением, стал идти к деве, называя про себя имя своей горькой, безответной любви, не замечая того, как уже вошел в воду почти по пояс. Дева продолжала петь, зовя к себе Старшего Бога — Услышь меня, о, вестник счастья, и темный мир мой осве... — внезапно, песнь девы прервал камень, прилетевший ей прямо в нос. Дева разразилась громким, противнейшим криком, приводя Велеса в чувства, и, держась руками за своё лицо, которое обрело в глазах Бога свой истинный, ужасный вид, дева нырнула обратно в реку, на прощание показав свой длинный рыбий хвост.
— Тьфу, ты! Премерзкая певичка! — выругался кто-то за спиной у Велеса. Он несколько раз сморгнул перед тем, как ему удалось осознать, что он стоит по пояс в воде, и обернулся, чтобы понять, кто сейчас так громко выразился. Он увидел ту самую темноволосую девушку, которую он этим днем встретил на празднике. Девушку, что смогла заставить его улыбнуться и наполнить душу теплом одним своим смехом, и, которую он хотел обязательно увидеть ещё раз. Но, ведомый собственными переживаниями, он о ней успел забыть, — Ты из воды-то выходи! Не то яр простудишь, — хохотнула она, прервав его мысли. Велес зашагал из воды к берегу, пристально разглядывая девушку, что кокетливо накручивала одну из своих косичек на свой палец, и, не желая уступать мужчине, тоже высокомерно осматривала его с ног до головы.