8.4
— Почему вы плачете? — спросил он осторожно.
Бог словно вспомнив, что в кое-то веке находится дома не один, тут же небрежно вытер руками слёзы, а руки об свою грязную, отдаленно напоминающее рубаху, одежду.
— Я хотел как лучше, — ответил Ахав. Лучик не понял, но был рад, тому что Бог все же решил с ним поговорить, — Когда случилась война... Я просто хотел подарить ей целый мир света. Я хотел, чтобы она никогда не болела! Разве это плохо?! — Ахав поднялся с колен обернулся к Лучику и, уже не сдерживая эмоций, взял мальчика за плечи и насильно приблизил его к Изавель, — Ты посмотри на неё! Посмотри какая она красивая! Разве она заслуживает смерти?!
— Нет! Конечно, нет! — тут же ответил Луч.
— Конечно, нет! Но, что я могу сделать?! Она заслуживает большего, но... Но я даже приблизиться не смог к тому, что увидел в вашем мире. Я хотел создать такой свет, который не вредит моей Изавель, и, которую не поглотит чернь, из которой состоит весь мой мир... Но я не смог! Что мне оставалось сделать?
— Чернь? Тут, разве, нет солнца? А как я тебя вижу тогда?
— Мой мир здесь не при чем. Это вы принесли свет с собой. Сами себе все и осветили.
Лучик очень удивился, ни разу не подумав о том, что он может выделять настолько яркий свет. Он только сейчас в полной мере осознал, как сильно отличаются их миры.
— Ты хотел её спасти и начал войну? Но почему ты просто не попросил нашей помощи? — Луч снова взглянул на Белобога, который внимательно слушал их диалог, — Ты ведь не отказал ему в помощи?
— Я не видел, что она ему нужна. Ведомый гордостью за своё творение, я был глух и слеп и не замечал его глубокую печаль. И это развило в нём его чувство ущемленности, которое подружилось с его гордостью, что и привело к войне. Я был глуп. Я виноват.
Ахав стиснув зубы, проглотил горькую, досадную правду. Луч на мгновение поставил себя на место Белобога, затем на место Ахава. Ему было тяжело полностью понять взрослых, прошедших много трудностей, Богов. Но больше всего его тревожило то, что Ахав рассказал про Изавель. Она не заслуживает смерти. Но, пролив столько невинной крови, Ахав так и не смог избавить её от опасности. Вот, что казалось ему действительно важным на данный момент. Мальчик осмелился снова подойти к ней. Нимб над его головой не перестал гореть, но излучал намного меньше света. Изавель снова потянулась к нему, а Лучик грустно ей улыбнулся.
— Он тебе нравится, — произнес он, — Хочешь жить у нас? Ты же была в Ирие? Там много солнца, тебе там будет хорошо, — в ответ Изавель замерла и словно отказываясь от его предложения, откинула ветви от Лучика назад, — Не хочешь.
— Здесь её дом, — ответил за Изавель Белобог.
— Не только, — не хотя возразил Ахав, — Ей не хочется возвращаться туда, где было пролито много крови по её вине.
— Ей стыдно? — удивился Белобог.
— А ты думаешь она не может испытывать подобные чувства?! — вспылил Ахав, — Я сам решил начать войну, не Изавель. В том, что случилось, виноват я один, но Изавель винит во всем себя.
Луч думал о том, как ему помочь ей. Он не мог оставаться рядом с ней, пока она полностью не окрепнет, но и бросать её здесь без света он решительно не хотел. Тогда, ему в голову пришла идея, которая могла бы не понравиться Белобогу, но другого выхода он не видел. Луч поднял правую руку над головой и слегка прикоснулся к горящему кольцу. Нимб тут же притянулся к его руке и Луч направил его к Изавель. Он закрепил его над её кроной.