Она, яростно краснея, изобразила свой вариант тыквы.
— Э… вот такая?
— Да!
— Ну что же, это замечательно, — отозвалась Дафна, и стальной ужас стиснул ей душу. — Я желаю ей всяческого счастья. Но мне срочно нужно кое-что постирать…
— Женская деревня, ты приходить, — сказал Мау.
Дафна покачала головой.
— Нет! Я тут ни при чем! Я ничего не знаю… про то, как родятся дети!
Это было вранье, но Дафне хотелось — страстно хотелось, — чтобы это было правдой. Стоило закрыть глаза, и ей до сих пор слышались… нет!
— Я не пойду. Ты не можешь меня заставить, — сказала она, отступая.
Мау схватил ее за руку — осторожно, но твердо.
— Ребенок. Ты приходить, — сказал он, и голос его был так же тверд, как и рука.
— Ты не видел маленький гробик рядом с большим! — закричала Дафна. — Ты не знаешь, каково это!
И вдруг до нее дошло, как ударило. Он знает. Я же видела, как он хоронил людей в море. Он знает. Как я могу ему отказать?
Она расслабилась. Она уже не та девятилетняя девочка, которая сидела на верху лестницы, дрожа, прислушиваясь, не попадаясь под ноги, когда доктор с большим черным саквояжем, топоча, взбегал по лестнице. А хуже всего (если, конечно, в море зол можно найти самую высокую волну) было то, что она не могла ничего сделать.
— У бедного капитана Робертса в сундуке был медицинский справочник, — сказала она, — и ящик с лекарствами и разными другими вещами. Я, пожалуй, схожу за ними.
Когда Мау явился в сопровождении Дафны, братья ждали возле узкого входа в Женскую деревню. И тут мир опять изменился. Он изменился, когда старший брат произнес:
— Девчонка же из брючников!
— Да, ее принесла волна, — ответил Мау.
И тут младший брат произнес что-то похожее на слова брючников, и Дафна чуть не уронила ящик, который был у нее в руках, и быстро ответила ему на том же языке.
— Что ты ей сказал? — спросил Мау. — И что она тебе сказала?
— Я сказал: «Привет, красавица!»… — начал молодой человек.
— Кого волнует, кто кому что сказал? Она женщина! Ведите меня туда, быстро!
Кале, будущая мать, тяжело опиралась на руки мужа и деверя. Она была очень большая и очень сердитая.
Братья взглянули на обрамленный камнями вход.
— Э… — начал муж.
— А, боится за свою набабуку, догадался Мау.
— Я ей помогу, — быстро сказал он. — Я не мужчина. Мне туда можно.
— А у тебя правда нет души? — спросил младший брат. — А то жрец сказал, что у тебя нет души…
Мау огляделся в поисках Атабы, но у старика оказалось какое-то срочное дело в другом месте.
— Не знаю, — ответил Мау. — А как она выглядит?
Он обхватил женщину с одной стороны, Дафна с обеспокоенным видом поддержала ее с другой, и они направились в Женскую деревню.
— Красавица, спой ребенку хорошую песню, чтобы позвать его в мир, — крикнул Пилу им вслед. Потом спросил брата: — Ты ему доверяешь?
— Он молод, и у него нет татуировок, — ответил Мило.
— Но он кажется… старше. И может быть, у него нет души!
— Я и свою-то душу никогда не видел. А ты свою? А что до девчонки-брючника в белом… Помнишь, мы помогали тащить боцмана Хиггса в тот большой дом, где делают людям лучше? Там были дамы, которые одеты в белое и все время молятся. Они отлично зашили боцману ногу. Вот увидишь, она такая же, как они. Она точно умеет лечить людей.
Глава 6 Рождение звезды
Дафна в отчаянии листала медицинский справочник. Он был издан в 1770 году, когда люди еще не очень точно знали, как пишутся слова. Справочник был весь в пятнах и распадался на куски, как засаленная колода карт. Он был снабжен грубыми гравированными иллюстрациями: «Как отпиливать ногу»… а-а-а-а!.. «Как вправлять кости»… фу!., и диаграммы в разрезе, изображающие… только не это… а-а-а! а-а-а! А-А-А-А!!!
Книга называлась «Медицинский спутник моряка». Она предназначалась для людей, у которых из всех лекарств — только бутыль касторки, операционный стол — скачущая вверх-вниз скамья на палубе, а из инструментов — молоток, пила, ведро кипящей смолы и бечевка. Насчет родов в книге было очень мало, а то, что было… Дафна перевернула страницу… А-А-А-А!!! Она тут же пожалела, что увидела эту иллюстрацию. На ней изображался момент, когда все так плохо, что даже хирург уже не сделает хуже.
Будущая мать лежала на постели из циновок в одной из хижин и стонала. Дафна понятия не имела, хорошо это или плохо. Но она была совершенно уверена, что Мау не должен на это смотреть, будь он мальчик или кто угодно. Это Женская деревня, и тут уж ни убавить, ни прибавить…