"Золотая серия" основана в 2006 году.
Оформление серии В. Панкратов
Обложка. Автор идеи, дизайн В. Панкратов
На обложке живописная работа Ф. Валлотона «Женщины за туалетом».
Фелиста. Поэма в 7 частях (с вступлением). Слова народные. Исходный текст https://a-mokeev.livejournal.com. Ред. правки В. Панкратов. – Москва: 2018. – 50 с.
Устное народное творчество (конец 1960-х – начало 1980-х годов). Продолжает русскую традицию «срамной» лирики («Лука Мудищев», «Фрол Фомич» и др.). Впервые главный герой – женщина.
Обсценная лексика. Полная версия.
Категория 18+
© Владимир Панкратов. Оформление. 2018.
© Владимир Панкратов. Ред. правки. 2018.
ФЕЛИСТА
Введение
- Потихоньку дверь закройте
и садитесь, а не стойте, -
так в "Стреле" Москва-Берлин
мне сказал один грузин.
Добрый и гостеприимный,
мой сосед в дороге длинной
миллион историй разных
знает - добрых и проказных,
и простых, и ненормальных,
и лихих, и сексуальных.
Я один его рассказ
записал, друзья, для вас...
Часть 1
Спиридон Мартыныч Кторов
был директором конторы
Главзаготснабсбытзерно
(стал он им не так давно).
Невысок, неясных лет,
крупный лоб (красив, брюнет!).
Чисто выбрит и отглажен,
а в плечах - косая сажень.
Кабинет его рабочий
был обставлен скромно очень:
стулья, стол большой и ровный,
книжный шкаф, диван огромный.
В коже дверь, на ней запоры,
на окне глухие шторы,
письменный прибор дородный
и сифон с водой холодной.
А в приемной - секретарша,
лет семнадцати, не старше.
Спиридон, надо сказать,
секретарш любил менять.
Месяц - два они старались
и с почетом увольнялись.
День, от силы, пролетал -
новый ангел прилетал.
Было так и в этот раз,
о котором мой рассказ...
Сам из отпуска вернулся,
в дверь вошел и улыбнулся -
дева дивная сидит,
на него в упор глядит.
Взгляд прямой, как небо чистый.
- Как зовут, тебя? – Фелистой,
у Тамары бюллетень -
я сегодня первый день.
- Так, прекрасно! - Спиридон
сделал ей полупоклон, -
Спиридон Мартыныч Кторов,
я - директор сей конторы,
тоже первый день в работе.
Вы потом ко мне зайдёте,
я введу вас в курс всех дел, -
Кторов деву оглядел,
снова чуть ей поклонился
и степенно удалился.
А Фелиста вся зарделась,
ей всё сразу захотелось,
но был точный дан указ -
её ждут, но не сейчас.
Здесь прерву я нить рассказа,
потому, что надо сразу
о Фелисте рассказать,
её образ описать.
Высока, с приятным взглядом,
с идеально круглым задом,
с головой - не без идей,
с пятым номером грудей,
с узкой талией притом,
крупным, нежным, алым ртом.
Волос - цвета апельсина
(до сосков) довольно длинный,
голос томный и певучий,
взгляд предельно зло@бучий.
Здесь замечу непременно,
что @блась она отменно,
знала сотню разных поз,
обожала файдероз,
сладко делала минет -
всё узнала в десять лет.
В те года с соседней дачи
помогал решать задачи
ей один артиллерист -
пьяница и онанист.
Доставал он х@й тихонько,
гладить заставлял легонько,
сам - сидел, решал задачи,
объяснял, что «Y» значит.
Это было непонятно,
но волнующе приятно -
и упругий х@й в руке,
и ладошка в молоке.
Математика кончалась,
платье с девочки снималось
и язык большой и склизкий
проникал в её пиписку.
Поначалу было больно,
рот шептал: - Всё, мне довольно!
Но потом приятней стало,
целки в скорости не стало -
это вместо языка
ей присунули слегка.
А примерно через год
научилась брать х@й в рот.
Месяцы бежали скопом,
набухали груди, жопа,
над п@здой пушились дебри,
набирался опыт в @бле
и к шестнадцати годам
переплюнула всех дам.
Сутками могла @баться,
ёрзать; ползать; извиваться;
по-чапаевски и раком; стоя;
лёжа; в рот и в сраку;
с четырьмя; с пятью; со взводом
(девочка была с заводом).
А сейчас она сидела,
молча на часы глядела,
молодые глазки щуря -
между ног рождалась буря,
ведь Тамара ей сказала: -
Спиридон - лихой вонзала.
Сердце билось сладко-сладко,
что-то там пищало в матке,
руки гладили лобок: -
Ну, звени скорей, звонок!
И звонок приятной лаской
позвонил, как будто в сказке,
захлебнулся, залился,
времени терять нельзя!
Трель звонка слышна везде,
что-то екнуло в п@зде
и Фелиста, воспылав,
к двери бросилась стремглав.
Ворвалась, закрыла шторы,
повернула все запоры,
лифчик на диван метнула,
сбоку молнию рванула
и в мгновение была
в том, в чём мама родила.
Спиридон, как бык в ночи,
на Фелисту наскочил,
обнажив огромный член,
что кончался у колен,
а затем всё также быстро
повалил на пол Фелисту,
и, чтоб знала - кто такой,
ей в п@зду залез рукой.
Но Фелиста промолчала -
ей понравилось начало.
Улыбнулась как-то скупо,
обхватила ртом залупу,
стала всасывать тот член,
что кончался у колен.
Вот исчезло пол конца,
вот ушли два яйца,
и залупа где-то ей
щекотала меж грудей.
Спиридон кричал: - Ай, сладко! -
и сжимал рукою матку.
Глаза девицы горели,
х@й ломал ей что-то в теле,
кисть руки п@здою сжала,
так, что чуть не поломала.
Приутихли, раскатились.
отдохнули, вновь сцепились.
Вот Фелиста встала раком,
он свой х@й ей вставил в сраку,
и п@зду двумя руками
молотить стал кулаками.
А она за яйца – хвать,
словно хочет оторвать.
Цвета белого стекла
сперма на ковер стекла.
Снова отдых, снова вспышка,
у него уже отдышка,
а она его @бёт,
и кусает, и скребёт,
и визжит, и веселится,
и п@здой на рот садится.
Он вонзает ей язык,
что могуч так и велик,
и мычит: - Подохну тут,
а часы двенадцать бьют...
Кровь и сперма - все смешалось,