Раненому, вероятно, стало холодно, он начал громко кричать что-то по-венгерски. Когда раненый поднял крик, из окопа показался солдат и медленно пошел к повозке. Он долго не решался подойти, переговариваясь с раненым на расстоянии.
Потом он решительно рванулся к повозке, подбежав, нагнулся к раненому. Вскоре повозку облепили мадьярские солдаты. Они уже не маскировались, а толпились вокруг саней, хватали наши листовки, собирались группами, читали…
Мы решили до конца проверить возможность осуществления нашей затеи с доставкой таким способом корреспонденции.
На следующий день к вечеру венгры, таким же способом, но без посредника, переслали нам почту. Они благодарили партизан за спасение их коллеги и за хорошее отношение к пленным: они прислали нам свои сигареты, табак, газеты, сладости.
Так белая лошадь после этого курсировала туда и обратно несколько раз до тех пор, пока в 35-м венгерском полку не начались аресты солдат за связь с партизанами. Эти аресты тоже служили на пользу нам и в ущерб врагам. Настроение вражеских солдат менялось. 8 января 1943 года во время одного из арестов «гонведов», третьего батальона 35-го пехотного полка 108-й венгерской дивизии, в селе Улица солдат Неймет Юзеф в упор выстрелил в своего офицера, капитана Фекете Яноша. Воспользовавшись замешательством, он стал на лыжи и бежал. На следующий день Неймет Юзеф пришел с оружием к нам, к партизанам. Такие случаи были нередки.
… Между прочим, в одной из кип газет, доставленной нам «исторической» лошадью от венгров, было несколько номеров старой, правда, газеты «Таборе Уншаг». В номере от 25/VII 1942 года корреспондент Барань Карай писал о партизанах Брянских лесов.
«Глухой Брянский лес, его поляны дают партизанам возможность построить в глубине аэродром. С этого тайного аэродрома каждую ночь поднимаются три бомбардировщика. Наши блиндажи железнодорожной охраны они не трогают, а бомбят город Брянск и возвращаются на тайный аэродром. Из города Москвы каждую ночь по расписанию прилетают машины… Эти машины привозят боеприпасы и питание в лес, окруженный партизанами. Самолеты бросают не только бомбы, но и листовки. Пропаганда партизан сильная. В листовках партизаны Ворошилова утверждают свою правду и гордо заявляют, что нам их никогда не победить. Но эти солдаты темноты и не догадываются, что горючее — бензин — скоро исчезнет и бомбардировщики подниматься не смогут. Пока партизаны имеют бомбы… потому что Брянский лес полон боеприпасов… Но этих запасов надолго нехватит».
Так Барань-Карай утешал себя и читателей летом, но уже 26 сентября 1942 года тот же Барань-Карай сообщал читателям, что партизаны неуловимы.
«Утренний патруль против партизан, — писал он. — Тревога! Солдаты двух рот через минуту идут в атаку на партизан, которые опять, как и ежедневно, напали на караулы, охраняющие Брянскую железную дорогу. Мы переходим через болото до опушки леса, развертываемся в цепь и прочесываем лес. Мы подошли ко второй опушке леса, а отсюда, из района, охраняемого одной ротой, старший лейтенант позвонил командиру полка и доложил, что во время прочесывания леса ничего не отмечено, а командир полка ему ответил, что в то время, когда мы чистили лес, на расстоянии одного-полутора километра от того места, где мы проходили, партизаны взорвали железную дорогу… Мы опять прочесывали лес на расстоянии восьми километров и не можем объяснить, как партизаны взорвали железную дорогу. Старший лейтенант объясняет, что так бывает каждый день, и эта борьба действует на нервы».
…Освобожденная нами группа венгров получила возможность вступить в борьбу с фашизмом и принесла партизанам большую пользу не только в боевых делах, но и в усилении нашей пропаганды и агитации среди войск врага, расширила и обогатила наши познания врага.
О том, научилась ли чему-нибудь венгерская группа солдат и офицеров у советских людей в Брянских лесах, мне говорить трудно. Думаю — да, научилась ненависти к фашизму и борьбе с ним. Но теперь, когда Венгрия, освобожденная Советской Армией от фашизма, вышла на широкую дорогу демократии и социализма, с чувством особого удовлетворения я вспоминаю нашу тяжелую партизанскую борьбу. Вспоминаю Пауля Фельдеша, и Неваи Ласло, и Ковша Реже, и десятки других венгров, встреченных мной, и Иваныча, и «Партизанскую правду», которая еще тогда указывала венграм единственно правильный путь выхода из тупика.
В МОСКВУ
Создание в глубоком тылу врага мощной партизанской армии с централизованным руководством, вдохновляемой великими научно-революционными идеями, — явление небывалое в истории войн. Но еще удивительнее то, что эта партизанская армия восстановила в самой сердцевине оккупированной территории ту форму власти, которую она отстаивала от врага. Всюду, куда ни ступала нога партизана, по инициативе самого населения, оживали органы советской власти. Колхозники начинали сеять хлеб, открывались советские больницы, приступали к работе исполнительные комитеты, суды, учителя готовились открывать школы. Все советские установления охранялись группами самообороны, организованными из числа гражданского населения.