— Конечно, можем,— отозвалась Майя Борисовна.
Она взмахнула рукой, и высокий голос запел:
Орленок, орленок, взлети выше солнца
и степи с высот огляди.
Навеки умолкли веселые хлопцы,
в живых я остался один.
Я оценил режиссуру Майи Борисовны. Она все предусмотрела, подготовила обращение фронтовика, после которого ребята с воодушевлением исполнили для ветеранов и всех нас эту замечательную песню. Участник Сталинградской битвы украдкой вытирал слезы. Признаться, я тогда впервые услышал трагическую историю певца Окаемова, и мне хотелось, чтобы она пронзила сердца всех слушателей — и гостей, и ребят. Глядя на зал, я ощущал, что это не игра, не забава, это, может быть, самая важная часть нашей жизни.
Едва умолкли голоса, как лейтенант Борисов распорядился:
— Дружина, равняйсь, смирно! Нале-е-ево!
Пристукнули каблуки.
— Торжественным маршем поотрядно шагом марш!
И вот уже первоклассники важно вышагивают первыми, остальные маршируют на месте и через интервал подключаются к движению. Во главе каждой колонны — военнослужащий, отличник боевой и политической подготовки. Майя Борисовна поясняет гостям:
— Наши малыши всего лишь два месяца обучаются в школе, но посмотрите, как славно маршируют!
Конечно, кто-то из малышей путает шаг, но это еще больше умиляет зрителей, и они хлопают. Демонстрируют выучку юнармейцы пионерского отряда имени Виктора Лазутина, погибшего в боях за Холмский перевал. Замыкает шествие комсомольский отряд. Им аплодируют особенно громко. Все выходят в коридор, одеваются и идут возлагать цветы к памятнику. Группа военнослужащих производит салют, военные отдают честь. Мы произносим слова благодарности солдатам, павшим в боях за Родину.
Потом все возвращаются в школу, и тут нарушается всякая субординация. Капитана подхватывают под белы руки и ведут в класс, где на столах чай, пирог, пирожки. Там распоряжаются члены родительского комитета и профкома совхоза, хозяйки. В другом классе такая же картина, только ребята постарше приглашают всех гостей, в первую очередь солдат, на чаепитие.
Пирожки съели быстро, военные спешили в часть. Когда мы вышли к машине проводить шефов, техничка Тамара Семеновна сказала:
— Я сегодня почувствовала себя счастливым человеком. Какой прекрасный праздник вы устроили для нас!
Майя Борисовна ответила:
— По-моему, мы сегодня все были счастливыми людьми.
Мне подумалось о том, что этот праздник останется в памяти ребят. Возможно, они забудут какие-то правила, уроки, события школьной жизни, но не этот парад.
6.
Чудесная сказка скоро закончилась. Не прошло и недели второй четверти, как Майя Борисовна позвонила мне домой.
— Приготовьте мою трудовую книжку. Завтра утром зайду, мужа переводят, мы уезжаем.
В школу я прихожу рано. Просьбу выполнил и вписал в трудовую книжку благодарность за прекрасное проведение праздника.
Майя Борисовна зашла ко мне в кабинет в дорожной одежде. На ней была шубка чуть ниже колен, белая шапочка толстой вязки с кистью, светло-коричневый свитер. Брюки такого же цвета, только темнее, были заправлены в сапожки. Эти сапожки на кожаной подошве стучали так же, как и ее каблучки в день нашей первой встречи. Майя Борисовна оставила две тетради.
— Это сценарий новогоднего утренника для малышей. А это сценарий вечера для старшеклассников. Вот ключ от пионерской комнаты. Там все в порядке. Вы посмотрите, а я попрощаюсь с ребятами.
— Может, линейку выстроим?— спросил я.
— Нет, не надо, долгие проводы — лишние слезы.
Она улыбнулась, хотела было пойти, но вернулась в кабинет и прикрыла дверь.
— Я уезжаю с большим сожалением. У вас здесь так хорошо! Все мне пришлось по душе. Дети чуткие, отзывчивые…
— Но, помимо чутких и отзывчивых, есть и Подошвин.
— А, мы с ним давно помирились. За одного битого двух небитых дают. У меня здесь все получалось, тут широкий простор для работы. Но мужа переводят, надо уезжать.
Она вышла из кабинета, я оставил дверь открытой, и было видно, как она обходила классы. И детвора выбегала из каждого, останавливалась в дверях и смотрела ей вслед. Всем не верилось, что она сейчас уедет навсегда.
Майя Борисовна вновь зашла ко мне.
— Вот и все, прощайте!