В обоих концах коридора находились затянутые стальной сеткой окна, серый свет за которыми свидетельствовал о раннем пасмурном утре либо позднем пасмурном вечере, а за окнами не было видно ничего, кроме глухих стен и вентиляционных труб.
Посреди коридора стоял чернокожий санитар в зеленой больничной форме, и Джон устремился к нему с намерением задать множество вопросов («Скажите, где моя одежда? Где мой бумажник? Где здесь телефон? Что вообще происходит?» и т. п.). Однако, оказавшись с ним лицом к лицу, он вдруг почувствовал себя очень маленьким и жалким, забыв обо всем, кроме своего уже готового лопнуть мочевого пузыря.
— Извините, — пробормотал он, — где здесь туалет?
— Вон там, — указал пальцем санитар.
За указанной дверью обнаружилась отделанная белым кафелем вонючая уборная, где люди восседали на унитазах или теснились вдоль длинного лотка писсуара.
— Вот ваша зубная щетка, — сказал ему другой санитар. — Не ошибетесь, потому что на ней написано ваше имя. Видите наклейку с фамилией Уайлдер? Почистив зубы, кладите щетку на эту полочку. Никто посторонний не должен пользоваться вашей зубной щеткой, и вы никогда не берите чужую, поняли?
Это чтобы не подхватить какую-нибудь заразу. Вам все ясно?
Однако безопасные бритвы в личное пользование не предоставлялись. Четверо-пятеро человек ждали, когда очередной пациент побреется перед мутным зеркалом под бдительным присмотром санитара.
— …Сполоснув бритву, кладите ее на полочку. И не пытайтесь фокусничать — все равно не сможете вынуть лезвие, оно сидит в гнезде намертво…
— …Душ полагается только новичкам. Только новичкам, я сказал! Не тебе, Гонсалес, а ну быстро вышел оттуда!..
В общей душевой не было мыла и ручек на кранах — температура воды не регулировалась. Новички топтались на скользком дощатом настиле, пытаясь хоть как-то помыться, после чего каждый получал полотенце в одну руку и свою стеганую пижаму в другую.
— А можно тапочки?
— Тапок нет. Все давно закончились.
Он снова очутился в коридоре, где не было других занятий, кроме ходьбы. Проходя мимо запертой двери с глазком, он заглянул в него и увидел тесную камеру, пол и стены которой были покрыты матами наподобие борцовских. Эта камера была пуста, но в соседней на полу лежал лицом вниз человек в смирительной рубашке, неподвижный, как труп, с расплывшимся на бедрах темным пятном мочи.
— …Мне все равно! Мне все равно!
Обе колонны ходоков подались в стороны, давая пространство устроившему этот спектакль белому парню, который молотил кулаками воздух посреди коридора. Он разделся до пояса, оторвал штанины пижамных брюк, превратив их в подобие боксерских трусов, и теперь вел «бой с тенью», пританцовывая, уклоняясь от воображаемых ударов противника и выполняя ответные джебы и хуки среди кружащихся золотистых пылинок.
— Как вы не понимаете, идиоты? Мне все равно! Видел бы меня сейчас папа!
— Хорошо, Генри, а теперь успокойся, — сказал санитар, приближаясь к нему сзади и кладя руку на его плечо, но «теневой боксер» круто развернулся и принял стойку лицом к нему:
— Не называй меня «Генри», тупой черномазый ублюдок! Зови меня Доктором, а не то я переломаю все твои поганые кости…
— Ты ничего никому не сломаешь, Доктор, — подключился второй санитар, и оба дружно схватили парня за руки.
Каждый из санитаров был крупнее и сильнее его, так что им не составило труда протащить его по коридору. Парень теперь даже не пытался вырваться, но продолжал кричать уже со слезами в голосе:
— Проклятье, я хочу, чтобы папа увидел меня вот таким! Вы не имеете права, тупые черные неграмотные ублюдки…
— Твой папаша не увидит тебя в любом случае, Доктор. Веди себя тихо, если не хочешь, чтобы Роско тебя вырубил.
— Да, да, вырубайте меня, только это вы и знаете! Нашли чем напугать. Жалкие кретины, ради чего вы это делаете? Чтобы вечером похвастаться перед своими женами: «Детка, я сегодня уделал белого доктора. Всадил настоящему белому доктору смачный заряд прямо в зад»? Имейте в виду, я запомнил ваши имена, как и вашего дружка Роско, который уже пытался сплавить меня в Уингдейл[8]. Я готовлю иск о зло… о зло… о злоупотреблениях в этой больнице, и, когда все факты… когда факты выплывут наружу, вас всех…
Он исчез из виду, а продолжение его речи потонуло в смехе, свисте и улюлюканье. Еще один негр в зеленом быстро шагал по коридору со шприцем в руке. Он на секунду задержался под лампой, поднес шприц к глазам, слегка надавил на поршень, так чтобы на кончике иглы появилась капелька, и вновь устремился в сторону крикуна.
8
Поселок к северу от Нью-Йорка, близ которого в 1924–1994 гг. располагалась главная психиатрическая клиника штата.