Посему многим советским разведчикам, только-только прибывшим в США и еще не освоившимся с местными законодательством, традициями и обычаями, наконец, менталитетом коренных американцев, деятельность Голоса казалась недопустимо открытой. На самом деле именно эта «открытость» и позволяла «Звуку» при его энергетике создать огромную, до сих пор до конца не раскрытую сеть агентов и источников информации в разных кругах и слоях общества, в том числе элитных, а также в государственных учреждениях и непосредственном окружении президента Рузвельта.
До поры до времени эта активность сходила Голосу с рук безнаказанно, пока в США в силу изменившейся международной и внутренней обстановки не были, в конце концов, созданы полноценные спецслужбы — и контрразведка, и разведка. Но это произошло позднее, лишь в ходе Второй мировой войны. Проживи «Звук» на несколько лет дольше, он, несомненно, коренным образом изменил бы методы своей работы.
Москву озадачивало еще одно обстоятельство: Голос последовательно и упорно отказывался сообщать кураторам из «легальной» и нелегальной резидентур подлинные имена и прочие данные лично им завербованных агентов и привлеченных источников информации. Только псевдонимы, а также — обезличенно — оперативные возможности и степень достоверности и точности получаемых от них данных. За все время имело место лишь несколько исключений, когда он по объективным причинам должен был передать несколько человек на связь кадровым сотрудникам резидентуры. Так, в частности, произошло с трагически известным ныне Юлиусом Розенбергом (псевдонимы «Антенна», «Либерал»).
Как ни настаивала Москва, «Звук» в этом вопросе был неумолим. Классическую заповедь разведчика — «Береги агента пуще глаза» — он соблюдал свято.
Сотрудники резидентуры неоднократно по этому поводу жаловались на Голоса в Центр. Безуспешно.
Теперь немного теоретических рассуждений. В разведке сотни амплуа. В ней служат люди множества профессий, желательно — наивысшей в своем деле квалификации. Но непосредственно «в поле» работают считаные оперативные сотрудники. Тут вполне уместно сравнение с пилотируемой космонавтикой. Своеобразная пирамида: на вершине один-два космонавта, но работают в действительности на то, чтобы полет состоялся, многие тысячи большей частью безымянных людей.
Когда мы произносим само слово «разведчик», то в девяноста девяти случаях из ста имеем в виду именно оперативного сотрудника, действующего «в поле», то есть на чужой территории, порой враждебной, а иногда и вовсе вражеской.
Заветная цель такого разведчика — личная вербовка агента, желательно ценного. Многие разведчики весь период загранкомандировки работают лишь с агентами или иными источниками информации, завербованными их предшественниками и им, как своеобразным сменщикам, лишь переданными на связь. Это не трагедия, но все же…
В классической вербовке существует определенное разделение труда. Основывается оно на каких-то личных качествах сотрудников. Хотя, разумеется, бывают исключения в виде невероятного везения. Как и в любом ином деле, основанном на работе с людьми.
Очень условно сотрудников, причастных именно к вербовке, можно поделить на несколько категорий. Первая — наводчики. Они подбирают и изучают кандидата на возможную вербовку с учетом его оперативных возможностей (если таковые отсутствуют, вопрос сразу снимается). Вторая категория — установщики. Они изучают характер, семейное положение, пристрастия, достоинства и недостатки. Прикидывают, на какой основе этот человек может пойти на сотрудничество — на идейной или из сугубо меркантильных соображений. Тут возможны многие варианты. В процессе изучения могут принять участие и другие сотрудники, в том числе по поручению Центра, и нелегалы.
Наконец, делается окончательный вывод: стоит овчинка выделки или нет. КПД, как правило, невелик: из нескольких десятков кандидатов, дай бог, если подойдет один, хорошо — если два.
В случае положительного мнения проводится проверка, иногда и повторная, а то и третья. Только тогда высокое начальство дает разрешение на вербовку. Тогда в дело вступает собственно вербовщик. Главное требование к этому человеку — он должен быть превосходным психологом, тонким и тактичным, хотя, если требуется, способным проявить и жесткость…
Наконец, завербованный агент передается на связь своему куратору, оператору, контролеру, проще — руководителю, сотруднику легальной или нелегальной резидентуры.
Куратор работает в стране три-четыре года, редко дольше. После его возвращения на родину агент передается на связь его преемнику. Известны случаи, когда агент за годы своей деятельности имел дело с тремя, четырьмя, а то и пятью сотрудниками.