Мои первые впечатления были настолько тревожными, что я был вынужден прибегнуть к молитве, дабы не потерять силы.
Тобиас невозмутимо позвал пожилую работницу, к которой с уважением обратился:
– Я вижу мало помощников, – сказал он с изумлением. – Что произошло?
– Министр Флакус решил, – прояснила старая женщина почтительным тоном, – чтобы большинство из них сопровождало Самаритян[6] для сегодняшних служб в регионах Преддверия.
– Нужно приумножить наши усилия, – вновь спокойным тоном сказал он, – мы не можем терять ни минуты времени.
– Брат Тобиас!... Брат Тобиас!... Ради Бога! – кричал старик, жестикулируя, ухватившись за койку, словно сумасшедший. – Я задыхаюсь! Это в тысячу раз хуже, чем смерть на Земле! Помогите! Помогите! Я хочу выйти, выйти!... Я хочу воздуха, много воздуха.
Тобиас приблизился к нему, внимательно осмотрел и спросил:
– Почему состояние Рибейро настолько ухудшилось?
– Он испытал обширный кризис, – объяснила служащая, – и Помощник Гонсальвес объяснил, что груз тёмных мыслей, испускаемых воплощёнными близкими родственниками, был фундаментальной причиной обострения его смятения. Будучи ещё очень слабым, не накопив достаточной ментальных сил, чтобы высвободиться от сильных уз материи, бедный не может противостоять им.
Пока великодушный Тобиас гладил его по лбу, служащая продолжала объяснять:
– Сегодня ранним утром он без нашего согласия отлучился. Он кричал, что его присутствие требуется в доме, что не может забыть жену и плачущих детей, что это очень жестоко держать его здесь, вдали от дома. Лоренцо и Гермес постарались заставить его вернуться в кровать, но это оказалось невозможно. Тогда я решила применить к нему успокоительное. Лишила его сил и движения для его же собственной пользы.
– Вы все сделали правильно, – задумчиво сказал Тобиас, – я запрошу средства против деятельности семьи. Необходимо, чтобы у неё было больше своих забот, дабы Рибейро мог пребывать в покое у нас.
Я посмотрел на пациента, стараясь определить его внутреннее состояние, пытаясь найти у него подлинные проявление сумасшествия. Он призывал Тобиаса как существо, которое знает благодетеля, и не проявляя к нему ни капли уважения.
Видя моё удивление, мой новый наставник объяснил мне:
– Бедный пребывает в фазе кошмаров, в которой душа видит и слышит лишь немногим больше своих собственных страданий. Человек, мой дорогой друг, сталкивается в реальной жизни с тем, что накопил для себя. Наш Рибейро позволил окрылить себя многочисленным иллюзиям.
Я хотел было выяснить источник его страданий, узнать происхождение и историю его положения, но вспомнил своевременные рекомендации матери Лизиаса, касающиеся любопытства, и замолчал. Тобиас направил больному великодушные слова оптимизма и надежды. Он пообещал Рибейро, что принесет ему лекарства и зайдет проведать его, призывая сохранять спокойствие для своего собственного блага, и не питать отвращения из-за нахождения в кровати. Дрожащий Рибейро, лицо которого было похоже на восковую маску, изобразил очень грустную улыбку и выразил благодарность, заплакав.
Мы прошли через многочисленные ряды довольно аккуратных кроватей, ощущая неприятные испарения, исходящее, как я позже узнал, от ментальных эманаций тех, кто там находится, продолжающих испытывать болезненные впечатления физической смерти и часто находящиеся под властью низких мыслей.
– Эти койки зарезервированы только для существ мужской природы, – добродушно объяснил мне мой друг.
– Тобиас! Тобиас!... Я умираю от голода и жажды! – вопил пациент.
– Помоги мне, брат! – кричал другой.
– Ради Бога!Я больше не могу терпеть! – восклицал третий.
Моё сердце разрывалось от страданий этих существ, я не смог сдержать свою горечь:
– Друг мой, такое собрание стольких страдающих, испытывающих мучения людей настолько печально! Почему же существует эта вызывающая тревогу картина?
Тобиас невозмутимо ответил:
– Мы не должны видеть здесь лишь боль и отчаяние. Помните, брат мой, что об этих больных заботятся, и что они были забраны из Преддверия, где множество ловушек ждут неподготовленных духов, беспечно относящихся к самим себе. В этих залах они, по крайней мере, уже готовятся к прохождению регенеративных операций. Что же касается проливаемых ими слез, давайте помнить, что они обязаны этими страданиями лишь себе. Жизнь человека будет сосредоточена там, куда приведет его сердце.