— Как вы себя чувствуете? — участливо осведомился он. — Ощущаете приятное тепло?
— Да... спасибо, доктор, — сдавленно ответил пациент.
И Райних вновь благостно улыбнулся: он выставил на зонде особенно возбуждающий режим, и скоро этот кот обкончается, а он ему скажет: “не беспокойтесь, это естественный побочный эффект от лечения, со многими бывает”. Потом можно будет снова пропальпировать... А то вдруг техника подвела. И на прощание посоветовать: “воздержитесь от анального секса, батенька, минимум два месяца”.
Приблизилось время перерыва, на который у Райниха были весьма приятные планы — почесать языком с коллегами, да прижать в уголке скромную медсестричку, вот уже пять лет смиренно довольствующуюся перепихонами на работе... Или с кем другим пофлиртовать.
Но увы, планы сбылись только на половину. Он разливался соловьем перед почтившей их компанию сегодня доктором Чинэ-ли — блестящим кардиохирургом и его любовницей в одном лице. Потом зазвал ее осмотреть особого пациента, которому утром диагностировал хитрую сердечную недостаточность. Чинэ-ли похвалила его, подтвердив предварительный диагноз.
— Пойдем вечером в парк аттракционов, дорогая, — промурлыкал Райних, кончиками пальцев поглаживая кошку по белому, с черными подпалинами хвосту.
— Пойдем, заглянем ко мне, — мурлыкнула в ответ она.
В кабинете Чинэ-ли их ждала та самая безотказная медсестричка, и Райних нервно дернул хвостом: не то, чтобы он клялся Чинэ-ли в верности и вечной любви... но... Предпочитал не распространяться о своих похождениях. Чтобы никого не расстраивать, естественно. Сложившаяся обстановка явно приведет к чьему-нибудь расстройству.
— Здравствуй, Лисса, — улыбнулся он.
— Здравствуйте, доктор Райних, — мяукнула та. Какая жалкая. Так и хочется ее прямо на столе отодрать.
— Райних, — Чинэ-ли подкралась сзади и положила ему руки на плечи, — мы встречаемся уже три года. Ты мне нравишься, и я хочу от тебя котят. И Лисса вот не против.
Он внутренне заметался, сохраняя на лице любезное выражение, и подался в сторону:
— Дорогая, о чем ты говоришь? У меня нет своего прайда, и я не альфа, чтобы завести его...
— Ты помнишь, дорогой, полгода назад я тебе сказала, что собираюсь завести котят? Ты, кажется, выразил одобрение. Теперь отказываешься? — она огорченно нахмурилась и покачала головой, поймав его за хвост.
Засада!!! Он просто не соотнес тогда эти слова с собой, иначе бы немедленно расстался! Ну, ладно, медленно... Но он еще слишком молод, чтобы терять независимость и сгибаться под альфу в прайде... ему хочется еще побегать на воле, пощупать медсестричек и пациентов... Но Чинэ-ли — не та кошка, которую можно просто так кинуть, если она решит, что ее обманули, то жизни ему не будет в клиниках столицы, придется уходить в захолустье. Райних осторожно выдернул свой прекрасный, темно-синий в лазурных пятнышках хвост:
— Я помню, конечно, помню, просто не ожидал, что все так быстро, дорогая. И не подумал еще о подходящем прайде, — он улыбнулся и дипломатично добавил: — И я тоже очень хочу котят.
— Мой кузен недавно получил разрешение на прайд, и он будет очень рад такому блестящему бете, — улыбнулась она.
“Я гамма и не хочу никакой бета-ответственности”, — в панике подумал Райних и еще: “Дернул же черт связаться с альфа-самкой! Бездарные понты”.
— Нет, — твердо сказал он. — Я не пойду в твой клан. Мне врачей и на работе достаточно. Дома хочется отдохнуть.
— И от меня?
— Что ты, дорогая, конечно же нет! У меня... мой родной брат — альфа, у него маленький прайд, образовался недавно, и еще нет кошек. Только котик, жалкая омежка.
— А сам он кто?
— Лейтенант полиции. А младший его – безродный сиротка, он его пожалел, пригрел.
— О, лейтенант... — тихо мяукнула Лисса.
— Добрый и ответственный, — заключила с удовлетворением Чинэ-ли.
— Да, настоящий альфа! — воодушевился Райних и подумал: вдруг эти кошки переключатся на брата, а сам он будет снова свободен.
Надо только их ввести в прайд, а там уж они точняк на альфе повиснут. Ему достанется только секс и шикарное сопровождение на светские вечеринки в виде Чинэ-ли! Кайф. А вдруг еще под предлогом тройничка с кошкой и брату присунуть удастся... мечта...
***Дитте
Утром его разбудил, как обычно, аппетитный запах, доносившийся с кухни. Странно, Неймо лежал рядом, уткнувшись носом ему куда-то в подмышку, только белая макушка торчала.
— Тебе булочки с корицей, или с маком? — раздался звонкий голосок со стороны двери, и Дитте успел накрыть белобрысую голову одеялом ровно за секунду до того, как Неймо появился в дверях. Не хотелось объяснять малышу, что его отец делает в кровати Дитте.
— С маком, и чай завари покрепче. Без сахара, — буркнул он, и Неймо резво ускакал.
Тогда Дитте, не торопясь, вытащил папочку из своей постели, залепив ему пару несильных оплеух и беззлобно наподдав под зад. Требовать послушания, видимо, было пока бесполезно, Энкем еще не пришел в себя после приграничных мытарств. Пусть хоть запомнит, что проявлять инициативу не всегда можно.
Энкем терпеливо все сносил, прижав изящные, розоватые изнутри уши к голове, и Дитте не смог его побить как следует. Вместо этого он пошел на кухню, чтобы потрепать Неймо за точно такие же прекрасные, покрытые белой короткой шерсткой ушки, облизать их хорошенько... Неймо потерся об него, одновременно упрашивая перестать:
— Пожалуйста, папа увидит. И опять разволнуется, — малыш вдруг обернулся и глянул влажно и пронзительно, — мы же не сдадим его в лечебницу?
Дитте успокаивающе чмокнул мелкого в нос и сжал его круглую попку, обтянутую черными шортиками. Наверху что-то загрохотало, не иначе папочка завалил на себя шкаф. Бля.
Энкем нашелся в этот раз в ванной, между стеной и сливным бачком. Он почти не сопротивлялся, и Дитте старался вытащить его осторожно, чтобы ничего не сломать этому хрупкому, как птичка, котишке. Потом он прижимал дрожащего папочку к кровати и успокаивающе гладил по спине, пока Неймо делал ему уколы. На белье Энкема виднелись пятнышки крови, иссиня-черный хвост Дитте раздраженно дернулся, когда он это заметил.
— Все, папа, уже все, — Неймо чуть не плакал, собирая использованные ампулы и шприц.
— Иди, а то в универ опоздаешь, а я с ним посижу немного, пусть успокоится.
Он усадил Энкема к себе на колени, продолжая поглаживать. Черт, он был с ним так неосторожен в прошлый раз. Энкем так и норовил сползти на пол, бормоча о том, что у него болит попа.
— Сильно болит? — строго спросил Дитте.
Энкем закивал, устраиваясь у его ног:
— Пожалуйста, можно ртом...
Почему-то именно в этот момент Дитте вспомнил о брате. Райних обязательно поможет, он ведь как раз по задницам спец.
— Можно, — сказал он, услышав, как Неймо включает воду в ванной. Энкем начал с нежных облизываний, но Дитте ухватил его за волосы на затылке, задавая темп, и потянулся за коммом. Райних ответил после десятого гудка, и Дитте так обрадовался, услышав его голос, что неожиданно мявкнул, кончая.
— Мне надо, чтобы ты посмотрел кое-кого, — сказал он Райниху и фыркнул, — я подъеду сразу после обеда, идет?
Энкем понятливо отполз в сторону и теперь облизывал губы. Такой смешной и трогательный. Ничего, Райних его быстро вылечит, там и разрывов-то наверняка нет, так, трещинки.