— Тогда разрешил. А сейчас нет, — он приобнял Райниха за плечи, и того начало трясти.
Дитте прижал его посильнее, успокаивая и стараясь не задеть стояком. Не надо его бояться, он никогда бы и пальцем не тронул братишку, тем более из-за такой ерунды.
— Позже я отправлю Неймо отвезти Чинэ-ли и Лиссу. А ты оставайся, если хочешь, пообщаемся с папочкой, — и в подтверждение своих добрых намерений он хлопнул Райниха по заднице, не сильно так, по-братски.
***Райних
Попу обожгло шлепком, и он слегка изогнулся, утыкаясь брату в плечо и подставляя открытую шею. В детстве они часто дрались, точнее, это Дитте задирался, потом они боролись, потом Райних проигрывал. Вероятно, тогда бы он и мог попробовать одолеть брата, не то, что сейчас, но Дитте всегда был такой злющий, гораздо проще было сдаться, чем на собственной роже выяснять его границы. И Райних замирал вот точно так же, опускал голову и отворачивался, позволяя древним, как мир, ритуальным жестом вцепиться себе в горло. Маленький Дитте прикусывал его кожу и, подержав, отпускал. А подросток просто на мгновение вжимался распаленным лицом и сразу размыкал захват. Юношами они уже не дрались, ведь Дитте жил в казарме полицейской академии, а Райних — в университетском кампусе...
Взрослый Дитте дышал рядом, не прикасаясь, и горячий воздух щекотал его шею, заставляя шерстинки на загривке вставать дыбом.
— Хорошо, я с удовольствием останусь, — сказал Райних, и брат отпустил его, а вместе с этим начала отступать и нервная дрожь. Он улыбнулся и лукаво спросил: — А мелкого твоего?..
— Угомонись, — хмыкнул Дитте и снова огрел его по заднице, ласково так, не прямым пробивающим ударом, а словно гладящим.
Райних чуть не кончил. Хорошо, что одежда свободная, он засунул руки в карманы, направляясь к беседке. Вот ведь незадача. На брата, теперь уже собственного альфу стоит так, что яйца ломит. А еще и папочка непристойно ластится к Лиссе, чуть не коленки ей вылизывает, змеюга, а та и рада. Он сел рядом с развратной некой и, приобняв, незаметно ущипнул под грудью. Папочка тихо на него ругался, поскуливая. Дитте с Чинэ-ли смеялись глазами, Лисса едва дышала, а мелкий котенок, как его там, таращился с беспокойством. Райних смотрел на ветви сосен, они качались словно под неслышную музыку, страстно хотелось всех трахнуть.
Псих немедленно забился под скамейку, когда они пошли провожать нек, и через полчаса его жалкая задница все так же торчала в уголке беседки. Райних задрал на ней футболку и хорошенько приложил ладонью:
— Ты на кого тут ругался, а? Плохой кот.
— Нет! — зарыдал Энкем. — Злой! Пожалуйста... не надо, не отдавай ему...
Несчастный вцепился в ноги Дитте и принялся покрывать поцелуями его брюки в подозрительной близости от паха.
Брат поставил его коленками на скамейку и со снисходительной улыбкой погладил промеж вздрагивающих ушей, а потом расстегнул ширинку и насадил светлую голову на член. Энкем причмокивал и поджимал от усердия живот, горбя спинку и виляя задом на четвереньках, хвост его извивался кольцами. Райних выдавил на руку гель (в кармане как раз тюбик лежал), и принялся ласкать вертлявую тощую попу. Та была прекрасно разработана, даже удивительно, как Дитте умудрился порвать ее, всего пять минут растяжки — и вот, мягкая дырка с трогательным хлюпаньем расступается и принимает его руку по запястье.
Райних похлопал по широко распахнутому анусу, заставляя его слегка сжаться, и плавно вошел в горячее и скользкое. Дитте задавал темп, толкаясь котику в горло, и Райних легко подстроился, не сводя глаз с застывшего в удовольствии лица брата. Тот усмехнулся:
— Хочешь вдвоем?
Райних кивнул, у него перехватило горло.
Он лег на стол, повинуясь жесту Дитте, и уставился на небо в проеме светового окна. На него насадили Энкема, тот принялся что-то щекотно бормотать в его соски, а он почувствовал, как твердые руки Дитте разводят ему колени, и застонал, выгибаясь и сминая хрупкие ушки Энкема. Но брат не вошел в него, как во сне, нет, он лишь до боли сжал бедра Райниха и засадил сладострастно подвывающему папочке. Их члены терлись друг о друга в ставшей такой тесной попе, невыносимо тесной, о, да... “Дитте, Дитте”, — думал Райних и безжалостно сгибал и мял тонкое тело, зажатое между ними, а потом зарычал, содрогаясь в ослепительном оргазме, или это солнце, ослепляя, вдруг брызнуло ему в лицо, заплутав по дороге в чернющих ушах Дитте, он не знал.
====== Глава 4. Лечение и хвосты ======
***Дитте
Он бездумно щелкал пультом от визора, переключая каналы, и пытался не думать о Райнихе. Стоило закрыть глаза, и он так ясно видел прилипшие ко лбу мокрые волосы братишки, белые зубки и розовую манящую глубину рта, куда так хотелось... хотя бы языком...
Что на него нашло сегодня днем, не иначе, папочка заражал всех вокруг безумием и похотью. Когда он почувствовал, что Райних кончает, то совсем сдурел и стащил с них мяукающего Энкема.
Он же чуть не трахнул братишку, остановился в самую последнюю секунду, доведя себя до оргазма рукой и забрызгав Райниха чуть не до подбородка. Дитте ткнулся лицом ему в шею, только чтобы не поцеловать взасос, и слизнул несколько соленых капелек пота.
Потом он конечно пришел в себя, вытер лежавшего на столе Райниха салфетками, и все. Пусть брат не думает, что Дитте будет к нему лезть или домогаться, он хоть и альфа, принуждать никого не станет. Когда Райних уехал, сославшись вдруг на какие-то срочные дела, Дитте успел еще разок трахнуть папочку на том же столе, и тот чуть не откусил ему палец, кончая.
Энкем, лежавший рядышком на диване, словно догадался, что думают о нем, и зашевелил своими чудесными розоватыми ушами. Наверное, был очень рад сидеть со всеми в гостиной и смотреть передачи.
Дитте переключил новости на какой-то сериал про маленьких потерянных нек.
— Дорогой, — мелкий водил рукой по его груди, — что-то случилось?
— Да так... на работе проблемы.
Неймо залез на него верхом, целуя сначала робко, а потом все уверенней. Дитте отвечал ему, все было так понятно и просто, и гибкий беленький котик в его руках, его младший, был покорным и ласковым.
— Сладкий мой, — Дитте вдруг захотелось сделать ему хорошо-хорошо, — пойдем-ка в спальню, котенок. Я так соскучился.
Он как мог подстриг отросшие папочкины волосы, получилось вполне аккуратно. Энкем всю дорогу улыбался и трогал челочку, и заволновался, только когда они подъехали к кованной ограде Института.
— Ты не отдашь меня, — папочка робко прикоснулся к его руке, — старший?
— Нет, — Дитте предпочел нести все сильнее дергающегося Энкема на руках до кабинета, — тебя просто посмотрит доктор. И все, обещаю.
— Злой?
— Нет, другой, добрый.
Профессор Ан-ши ему сразу не понравился.
— Ну и как там поживает наш любезный доктор Райних? — светило науки похабно шевелил трехцветными ушами. — Совсем зазнался, забыл старика.
«Нужен ты ему», — неожиданно зло подумал Дитте и посадил притихшего папочку на кушетку для осмотров.
— Ты обещал, — прошептал Энкем, целуя ему руку.
— Любите дисциплину, лейтенант? — профессор весело ему подмигнул и попросил оставить их:
— Заберете через пару дней, как раз проведем полное обследование и подберем препараты. Райних не сказал вам, что это дело не быстрое? Ай-ай-ай, забывчивый Райних…
— Я обязательно за тобой вернусь, Энкем, — Дитте ласково посмотрел ему в глаза и поцеловал в обе щеки.
Он вышел на улицу в скверном настроении, душа не лежала оставлять папочку без присмотра, и еще наверняка этот надутый ученый кот был любовником Райниха. Точно, братишка со всеми спит, распущенный докторище. Из тех, кто трахается в первый же вечер знакомства, даже не спросив имени любовника. Дитте со злостью саданул дверцей, так, что у соседних каров тоненько пискнули сигналки. Чертов Райних.