— Угу, — мычу я, и целую его, затем переворачиваюсь так, чтобы оказаться сверху.
Он страстный и я требую продолжения. Я хочу, чтобы он и дальше проводил руками по моей коже, пусть не останавливается, пусть ласкает. Не хочу, чтобы он считал меня ребенком. Мне хотелось сделать это с ним еще при первой встрече, для меня это была любовь с первого взгляда. Он редко улыбался, но когда до этого доходило, он завораживал и пускал сразу несколько стрел Купидона в мое сердце. Я очень долго пыталась найти путь к его сердцу, красиво одевалась для него, красиво раздевалась, но он накидывал мне на голову покрывало, и выставлял за дверь. А сейчас я чувствовала его тело, будто говорило: «я твой, будь спокойна, я хочу только тебя».
Когда все закончилось, я легла ему на грудь и слушала, как его сердце бьется. Он такой горячий, обжигающий. Не хотелось говорить ни о чем, чтобы не портить момент.
— Ты с самого начала произвела на меня впечатление, — он нарушил тишину первым, — ты была доброй и очень смешной, подкидывала мне все эти нелепые записки, ты рисовала меня, и писала «хорошего дня…»
— «Мистер Совершенство», да, помню, — это рассмешило, он действительно вспомнил это.
— Я сталкивался с тобой куда чаще, чем ты думала, Ника говорила, куда вы идете, а я шел следом, наблюдал, любовался.
— Ах ты хитрый жук, я страдала, между прочим!
— Я тоже, поэтому и уехал, а потом Ника привела тебя сюда, и тут не смог скрыться. Все такая летняя, легкая и теплая, улыбалась, казалась такой чистой и невинной. Когда ты была в работе, краски, кисти, волосы в пучок, боже, я с ума сходил при виде твоей оголенной шеи.
— Ага, теперь я знаю твое слабое место, — я тянусь ближе к его лицу, целую и возвращаюсь обратно.
— О да, очень возбуждает, — он смеется, и его грудная клетка двигается. — Летняя Эмили разбила мне сердце.
— А ты мне его склеил. Ни один врач не мог заставить меня говорить.
— Боже, я слишком рад, что ты здесь и совсем забыл о том, что с тобой случилось, — он крепко обнимает меня, и именно в его руках я чувствую себя защищенной.
— Сейчас мне гораздо лучше.
— Ты расскажешь…
— Не могу, Генри. Я люблю тебя и именно поэтому ничего не скажу.
Влюблена
Зейдан некоторое время пытался найти Нику. Я знала, что, когда это, наконец, произойдет, я потеряю его и будет больно. Хотя, думаю, я уже потеряла его, когда отдала записку, но так было правильно. Да, я не тот человек, который играет не по правилам. На чужом несчастье счастья не постоишь. Я бы не смогла быть подлой. Просто собираюсь с мыслями, что скоро все закончится, все будут счастливы, а я просто справлюсь. Да и вообще, я пока что не могу понять, кто мне нужен.
Кстати, то, чем Ника с нами поделилась, очень многое расставило на места. Мы смотрели видео со слезами на глазах и безысходностью, от которой сложно сбежать. На этой флешке был весь компромат на нее. Она боялась, что я узнаю правду, что буду копать и пытаться спасти Эмми. Мисс Вудс заманила меня на причал и столкнула. Я представила, как она смотрела на меня, когда я уходила под воду, и вспоминала своих собственных детей, которых утопила в пруду. Это не просто жутко, это что-то за гранью реальности.
Лиам сохранил все данные у себя, на всякий случай на нескольких носителях. Но, нам пришлось убраться к чертям собачим. Мы собрались рано утром, прихватив все самое необходимое. Рано или поздно, когда Лорен обнаружит пропажу флешки, она найдет нас, и мы не будем жить, она не сохранит нам жизни. И не понять, откуда в такой милой и хрупкой женщине столько зла.
Мама, не возвращайся пока из командировки, знаю, что много вопросов, но прошу тебя, не возвращайся и жди моего звонка! Твоя Сэм.
Вчера Ника связалась с нами. На ту самую почту, адрес которой она оставила, пришло сообщение. Она не писала никаких объяснений. Одно лишь имя и Лиам все понял.
— Боже, как же я туп, — он в спешке все хватал.
На обеденном столе он оставил письмо: «Того, что ты ищешь, здесь нет». Он все забрал с собой.
— Быстрее, Сэм, нужно пошевеливаться.
Я собрала все вещи, с которыми на время перебралась к нему.
— Куда мы?
— Обо всем поговорим в машине.
Лиам взял меня за руку, а я схватила за руку Зейдана.
— Скорее, — я повернулась, чтобы одарить его улыбкой, но споткнулась, пришлось отвернуться и внимательнее смотреть под ноги.
Мы садимся в машину, по газам. Мимо пролетает сонный, даже спящий город, туман и восходящее солнце. Погода просто изумительная, хотя уже начинает холодать к зиме, но я все же буду рада и снегу. Я открываю окно, ветер раскидывает волосы в разные стороны. Когда мы выезжаем за город, Лиам откидывает верх машины, и я чувствую полную свободу, я не могу убрать улыбки с лица. Встаю, расставляю руки в разные стороны и лечу, будто под ногами совершенно ничего, и я такая легкая, как пушинка.
— Уааа, как здорово. Я раньше ничего такого не делала, — я трясу Лиама за локоть, целую в щеку, и сама себе радуюсь, — если бы мне кто-то сказал, что я буду вот так вот летать, я бы никогда в жизни не поверила.
Лиам улыбается, но как-то странно на меня смотрит.
— Зейдан, а ты знал, что я, оказывается, умею летать?
— Оказывается ребенок из тебя еще не исчез. Радости полные штаны?
— Ага, — я прыгаю на месте. — Нужно было деть куда-то весь негатив, и я отдала его ветру и скорости.
— Слишком мила, — коротко отвечает Лиам.
Это прекрасное время больше похоже на что-то доброе, милое, уютное, а не побег во имя защиты, справедливости и спасения. Это определенно не то, чего добиваются юные и прекрасные особи, кто-то скажет: «время приключений!», но это вовсе не значит, что нужно влипать в подобного рода неприятности.
Дорога занимает пару часов, и вскоре, мы на месте. Лиам оставил камеры в той квартире, чтобы наблюдать за происходящим со стороны. Как объяснил, один его друг помог установить датчик движения, и как только в доме будет какое-то движение, Лиаму придет сигнал на телефон.
— Мы приехали? Где мы? — Зейдан смотрит по сторонам. Это глушь. Полное умиротворение. Лесная хижина, большая и безумно уютная.
— Нам хватит места на всех? — я улыбаюсь и смотрю вдаль.
Нам на встречу идет вылитый Генри Кевил, мать его. Я веду себя иначе, и сама понимаю от чего такие перемены, когда ты ожидаешь наихудшего расклада ты эмоциональна и слаба. Я прячусь за радостью, за улыбкой и счастьем.
— Утро доброе, Лиам, — мужчина пожимает Лиаму руку.
— Скажи, Генри, она здесь? — в ответ только кивок, и Лиам срывается с места, он, и я замечаю, что он кого-то обнимает вдали, кружит и они заливаются звонким смехом.
— Здравствуйте, — я чувствую себя неловко, не двигаюсь с места, только смотрю в пол.
Зейдан тоже выходит из машины, здоровается с Генри, они перекидываются парой фраз, и направляются в дом. Я не понимаю, должна ли идти за ними. Меня не покидает мысль, что я не должна здесь быть, что это не мое место.
— Вы идете, Мисс? — Генри говорит с акцентов, я улыбаюсь и киваю ему.
Лиам уже где-то в доме, а я медленно и неуверенно плетусь позади. Возле дома собака лазит в кустах, она громко вынюхивает и сопит. Каждое ее движение кажется мне неуклюжим и смешным. Я улыбаюсь.
— Что ты здесь делаешь, дружок? — тяну руку к длинноногому и худому псу, он уткнулся носом мне в ладонь, облизнул и начал бегать кругами. — Что ж, ты весьма милый.
— У тебя есть собака?
— Да, вы разве не видели его?
Они стояли на крыльце. Это была Эмми и Генри. Казалось, вот она идиллия для нее. Домик в лесу, тишина, покой и любимый мужчина, она смотрела на него так, будто никогда в жизни никто его не заменит.
— Эмми, — я кинулась ей в объятия, девушка обняла меня в ответ.