Так что получается, что все наши сегодняшние политики — никакие не демократы, а самые настоящие закоренелые троцкисты…
…Жить в столице Российской Федерации становится так же опасно, как на минном поле. Бойся шахидок, бойся растяжек, бойся оставленных кем-то в автобусе вещей, которые могут оказаться бомбой… Власть откровенно отдала нас на заклание террористам, сегодняшняя Москва — стопроцентно фронтовой город, а правительство не принимает абсолютно никаких мер по защите своего населения от диверсантов. Руководство МВД говорит: мы держим на контроле всех криминальных авторитетов и отслеживаем их дела. Генералы армии говорят: мы бы давно могли «замочить» и Масхадова, и Басаева, и всех полевых командиров, но нам это не разрешает делать Москва… Никто, оказывается, не способен на совершение самостоятельного поступка, все, блин, ожидают РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОДВИГ, просят у чиновников САНКЦИЮ НА СПАСЕНИЕ РОССИИ… Кто ее должен им выдать? Касьянов? Кириенко? Кох?..
Сегодня в три часа дня у нас в правлении началось обсуждение новой повести Валентина Распутина «Дочь Ивана, мать Ивана», опубликованной в 11-м номере журнала «Наш современник». Патриотические литературные и читательские круги давно ждали слово Валентина Григорьевича, выступавшего в последнее время и редко, и какими-то небольшими произведениями — публицистическими статьями или рассказиками. И вот — полновесная художественная повесть.
Первое, чего нельзя не заметить в новом произведении Распутина, — это откровенная сюжетная перекличка с нашумевшим не так давно фильмом Станислава Говорухина «Ворошиловский стрелок», в котором трое отморозков насилуют чистую и невинную школьницу, а затем преспокойно откупаются от суда и продолжают на глазах у всего городка свои циничные пиршества. Видя бездействие и бессилие нашего правосудия, дед оскорбленной девушки покупает на черном рынке винтовку и сам выносит приговор подонкам…
Примерно то же происходит и в повести Валентина Распутина, только здесь за поруганную честь дочери мстит мать, которая изготавливает из ружья обрез и, видя, как суд собирается отпустить насильника на свободу, осуществляет над ним заслуженную кару. Однако, как это всегда и бывает у Распутина, повесть его растекается гораздо шире обозначенного сюжета и заставляет думать не только о сути произошедшего с героиней, но и о том, что происходит со всем русским народом. Ведь если в фильме Говорухина все четко поделено на «черное» и «белое», то в повести Распутина все уже далеко не так просто и однозначно. Да, его Светка подверглась грубому насилию со стороны азербайджанского торговца, но ведь незадолго до этого она сама бросила школу и, окончив какие-то курсы, пыталась устроиться работать на рынок. Она ведь и со своим насильником поехала с той целью, чтобы он ее устроил на работу к своему брату. И что — она или ее мать не понимали, что рано или поздно ей придется лечь под кого-нибудь из кавказцев, как это делают практически все работающие на наших рынках женщины, боящиеся потерять свое место на лотке или в палатке? Ведь практически все российские рынки уже давно и прочно принадлежат «лицам кавказской национальности», которые осознают себя на нашей земле ХОЗЯЕВАМИ, однако до тех пор, пока беда не коснется кого-нибудь из нас ЛИЧНО, никто их не стреляет… В том-то и заключается принципиальная разница между фильмом Говорухина и повестью Распутина, что насилие в «Ворошиловском стрелке» носит, так сказать, РАЗОВЫЙ характер — обладание девушкой необходимо пьяным подонкам только сейчас, В ДАННЫЙ МОМЕНТ, и после удовлетворения своих животных потребностей она им становится абсолютно без надобности, тогда как изнасиловавший Светку азер в повести «Дочь Ивана, мать Ивана» и не думает ее утром отпускать, требуя, чтобы она родила ему сына, и вообще, относясь к ней уже как к СВОЕЙ СОБСТВЕННОСТИ. Это и есть та самая характерная черта, которую подметил в сегодняшних «хозяевах жизни» В. Г. Распутин: всё, к чему прикасается грязная лапа торгаша, превращается в его СОБСТВЕННОСТЬ — рынок, женщина, власть, Россия…