- В тот день у Эммета в доме прорвало канализационные трубы, оставаться там не представлялось возможным, и я предложил ему переночевать у нас, пока рабочие все починят. Он намеревался остановиться со своей семьей в гостинице. Но мы с матерью отговорили его, и Эммет нехотя согласился. Мы тогда обновляли гостевые спальни, по желанию Эсме делая ремонт, и для жизни была пригодна только одна комната, поэтому вся семья Эммета ночевала там. Я во избежание недоразумений запер дверь Ройса на ключ. Но ночью он сумел открыть свою комнату. И я… Я не… Я не знаю, что нашло на него. Это все моя вина. Моя! Это по моей глупости погиб мой младший сын, его жена… Мои внуки.
Карлайл закрыл лицо руками. Мы с Джейкобом переглянулись. Я не сдерживала слез, они скатывались вниз, делая мою футболку все более влажной. Мне очень хотелось зарыдать, но я считала, что не имею права отвлекать Карлайла от его горя, и судорожно сглатывала, сдерживая себя.
- Когда посреди ночи Ройс весь в крови и с окровавленным кухонным ножом в руке разбудил нас с Эсме, мы не могли поверить в случившееся. Это было такое горе, что я чуть не убил его своими руками. Не знаю, как Эсме смогла остановить меня. Не описать моей ненависти и ярости. Но гораздо тяжелее было понимать, что это моя вина. Моя вина.
Голос Карлайла сорвался, и Джейкоб кинулся к нему, чтобы обнять. Седой мужчина рыдал на плече Джейка, судорожно сжимая и разжимая ткань его футболки пальцами своей правой руки. Эта сцена была душераздирающей.
Успокоившись, Карлайл продолжил глухим хриплым голосом, словно впав в оцепенение.
- Эсме рыдала и умоляла меня пощадить старшего сына. Ведь этого изверга должны были запереть в специальной психиатрической клинике для неуравновешенных душегубов. Она причитала, что у нас не осталось никого и если Ройса заберут у нее, она этого не переживет. Рано утром я отвез своего сына-убийцу в наш загородный дом. Эсме не собиралась оставлять нас наедине, поэтому отправилась с нами. Всю обратную дорогу она уговаривала меня, что я поступил правильно в сложившейся ситуации и уже ничего не изменить. Что у Ройса было кратковременное помутнение рассудка, ведь обычно он вел себя как нормальный человек. У нас получится оградить его от других людей, и он будет жить со своей семьей, с нами.
Интонация Карлайла была сейчас спокойной. Жутко спокойной. Он, как мне казалось, не погружался в воспоминания, а просто пересказывал нам с Джейкобом факты.
- Приехав обратно, мы постарались, как смогли, замести следы. Мы с Эсме хотели все обставить как нападение грабителя. Та комната была закрыта. Но я и не собирался заходить туда, я физически не смог бы смотреть на своих погибших детей, на малышей. Лишь потом мы узнали, что в комнате было открыто окно – кто-то из жертв собирался, видимо, сбежать из этой ловушки. Следователи предположили, что молодую семью убил случайный вор, не ожидавший встретить в той комнате людей. Осмотрев трупы, полиция обнаружила множественные колото-режущие раны, орудия убийства найдено не было. Мы были убиты горем, и следователи мало допрашивали нас. Версия о случайном грабителе была основной. Какие-то работы еще несколько дней проводились, а потом нас оставили в покое…
Карлайл перевел дыхание и пристально посмотрел на меня таким пустым взглядом, что мне стало еще страшнее, чем до этого.
- Через некоторое время мы перевезли живого и невредимого Ройса обратно, в наш дом. Он вернулся в свою комнату, и почти все стало как прежде, - Карлайл с горечью усмехнулся. - Но я не мог нормально воспринимать его. Когда я видел своего старшего сына, перед глазами вставала та картина убийства. Эсме больше возилась с Ройсом, но я знал, что она вынула из семейного альбома все фотографии, связанные с ним, и куда-то спрятала. Этот альбом она пересматривала каждый день, он стал ее отдушиной. Я же не желал видеть никаких снимков, я и так помнил все очень отчетливо. С годами Ройсу становилось хуже, его одолевали суицидные настроения. И в 2004 году он покончил с собой.
Карлайл был спокоен. Если уж он пережил факт смерти семьи своего младшего сына, то самоубийство старшего далось ему легче. Насколько это было возможно.
- Мы были вынуждены скрывать факт его жизни, поэтому нам пришлось утаить и факт его смерти. Ночью я вывез его в лес и там закопал. После смерти сына я уговорил Эсме переехать из нашего дома сюда, в пансионат. Слишком много воспоминаний жило там, фотоальбом я также запретил брать в нашу новую жизнь. Я хотел продать дом, но жена была против. Она вынуждала меня периодически приезжать туда, ностальгия звала ее. А дальше… Дальше вы все знаете.
Карлайл замолчал. Мы с Джейкобом тоже безмолвствовали. За окном потемнело, но из окна комнаты было видно, какие красивые тени отбрасывают кованые фонари, стоящие вдоль дорожек. Мы хранили молчание очень долго.
Через какое-то время Карлайл посмотрел на часы, стоящие на тумбочке.
- Уже поздно, пора старику ложиться спать, - и еле заметно ухмыльнулся, переводя взгляд с меня на Джейкоба. - Режим.
Мы встали со своих мест.
- Спасибо, что навестили, - сказал Карлайл напоследок. - Надеюсь, я первый и последний раз рассказал эту историю.
И протянул Джейкобу руку на прощание.
- Передавай привет Полу, - хозяин комнаты сделал паузу и улыбнулся уголком рта, - ну и Сэму.
Джейкоб со смешком превратил их рукопожатие в крепкие объятия.
- Береги себя, Карлайл.
</p>
***
<p>
Домой мы возвращались молча, под тяжелые редкие вздохи Джейкоба. Сев в машину, я сразу отправила Эдварду SMS, что мы выехали.
В моей голове было пусто. Я знала только, что еду сейчас домой. К мужу. К Эдварду.
</p>
***