Опускаю глаза вниз и улыбаюсь малышу, который намного больше, чем любовь всей моей жизни. Те самые глаза, которые принадлежат его отцу, смотрят снизу-вверх – и я таю. Ничего не могу с собой поделать, но один взгляд серо-голубых глаз способен сломить меня меньше, чем за долю секунды.
– Я хочу строить замок, – без колебаний, заявляет он.
– Хорошо, – соглашаюсь я. – Мы построим его вместе.
– А меня можно включить в список вашей команды? – улыбается Том, взъерошив копну каштановых волос, которые сыну достались от меня.
Трэй энергично кивает, и с помощью одного движения, Том подхватывает его на руки и сажает на шею. Взяв мою ладонь, он кружит меня под своей рукой и подпрыгивает на месте, из-за чего вместе с ним подпрыгивает сын, весело хохоча в маленьких полётах. Звучащий смех двух любимых мужчин находит свой отклик в сердце, который не перестаёт биться в ритме танца.
Трэй выбирает место на песке, и наша тройка с искренним восторгом и азартом начинает строить замок, который, по словам сына, станет нашим домом, где с нами будут жить Супермен и Бэтмен. Том пытается заверить его, что они не могут жить дружно, но Трэй отказывается в это верить, ссылаясь на то, что способен помирить двух противостоящих друг другу сверхлюдей.
– Мне надо палочку, – говорит он.
Том принимает задание и через минуту появляется с деревяшкой в руке, протянув её своему маленькому прорабу и начальнику стройки.
– Теперь мне нужна тряпочка, – сообщает он.
В дело вступаю я, бросаясь на поиски чего-то подобного в сумке.
К счастью, удача на нашей стороне, потому что на дне обнаруживаю сухие салфетки. Вытаскиваю одну и протягиваю сыну. Подмигнув мне, Том с улыбкой наблюдает за тем, как Трэй проделывает дырочки и водружает знамя на верхушке самого большого квадрата, созданного с помощью ведёрка.
– А мы переедем в него? – спрашивает малыш, смотря то на Тома, то на меня.
– Конечно, – с улыбкой, отвечает Том, – сегодня вечером мама займётся дизайном твоей комнаты.
Губы сына вытягиваются в трубочку, когда он с восторгом смотрит на меня.
– Я хочу много самолетиков, ты нарисуешь их?
– Столько, сколько захочешь, – киваю и улыбаюсь я.
– Круто! – верещит он, прыгая от радости.
Выгибаю бровь и смотрю на мужа, который жмёт плечами.
– Я не говорил.
– Малыш, кто научил тебя новому слову? – играючи, интересуюсь я.
– Дядя, – кивает он, продолжая скакать на месте.
– И что оно означает?
Трэй останавливается и смотрит на меня своими хрустальными глазками, словно только что уличил кого-то в обмане.
– Хорошо, – с толикой сомнения, отвечает сын.
– Всё правильно, – улыбаюсь я, и он вновь пускается в скачки по волнам, которые то приходят, то уходят от берега.
Благодарю Бога, что Джаред не подобрал другой синоним к этому слову в менее детском варианте и быстро собираю вещи. Том снова подхватывает Трэя и сажает к себе на шею. Переплетаю пальцы, а во второй руке покачиваю пляжную сумку.
Шлепая ногами по берегу, вкушаю каждую секунду нашего семейного отстранения от всего. Воскресенье – тот день, который мы проводим только втроём. Нет ничего важнее нашей семьи. Нет ничего лучше мира, который мы создали и в котором живём. Нет ничего ценнее и дороже. Каждое утро я открываю глаза и радуюсь тому, что нахожусь в объятиях любимого мужчины. И когда второй прибегает под утро к нам, сворачиваясь рядом – я чувствую себя самым счастливым человеком во вселенной.
Все недопонимания, ссоры, обиды остались за спиной, но мы всё ещё учимся. Отношения – это постоянная работа над собой. Мы стараемся, хотя, на самом деле, это даже не нужно. Том часто улетает на игры, и всё, о чём я могу думать, когда он возвращается – его объятия. Нам некогда выяснять отношения и тратить бесценное время на глупые перепалки. Мы посвящаем его друг другу и семье. Мы не стремимся к идеалу, но по кирпичику выкладываем идеальный мир для нас. Удивительно, как легко можно достигнуть чего-то, если есть желание.