В нашей стране с легкостью забывают о многом. О том, например, что именно усилиями Вячеслава Ивановича Россия стала футбольной правопреемницей СССР, и только она из республик бывшего Союза получила место в отборочном турнире чемпионата мира-94: жеребьевка происходила в 91-м, еще когда империя была жива, и место, соответственно, на нее было забронировано лишь одно.
Это была далеко не единственная проблема. Выиграв отборочные соревнования Euro-92 и обставив там самих итальянцев, мы из-за развала страны могли вовсе не поехать на финальный турнир в Швецию. О том, что такая опасность существовала и ее ликвидировал Колосков, было известно и ранее, а в своей новой книге экс-президент РФС рассказал подробности:
"Сложилась парадоксальная ситуация: есть команда, но нет страны, которую она представляла. Чтобы как-то исправить ситуацию, я выдвинул идею создания Федерации футбола СНГ. В срочном порядке провели учредительную конференцию, приняли устав, образовали Федерацию, зарегистрировали ее, направили документы в ФИФА и УЕФА для признания. Против этого выступил генеральный секретарь УЕФА Герд Айгнер: "СНГ, – утверждал он, – нельзя считать правопреемником СССР". Что делать? Мне удалось тогда убедить в своей правоте президента УЕФА Леннарта Юханссона. Конгресс ФИФА поддерживает нас. Сборная СНГ поехала в Швецию".
Одна эта история показала масштаб проблем, с которыми в начале 90-х пришлось столкнуться Колоскову. Многие из них он преодолел с честью, из других выбраться не сумел. Парадокс: проявив себя как отличный дипломат на международной арене, Вячеслав Иванович оказался не способен быть столь же убедительным для своих молодых соотечественников.
Объяснение тому у меня следующее. В ФИФА и УЕФА работали пусть и люди заграничные, но принадлежавшие к тому же возрастному кругу, что и сам Колосков. За многие годы совместной работы – да и отдыха тоже (с тем же будущим президентом ФИФА Йозефом Блаттером наш главный футбольный начальник дружит семьями) – у них образовались крепкие человеческие связи, мыслить они во многом стали одними категориями. Поколение же российских футболистов, выросших во время перестройки, а в момент развала Союза уехавших за рубеж, было совсем другим. С их бунтарским, свободолюбивым менталитетом Колосков уже не сладил. Зато сейчас, помудрев, все они отзываются о бывшем руководителе с уважением. Учитывая, что футболом Вячеслав Иванович больше не управляет, и лакомого кусочка в виде какого-нибудь неплохого клуба по результатам этих интервью они не получат, можно сделать вывод об искренности всех этих выступлений. Без всякого сомнения, они действительно уважают Вячеслава Ивановича. Став тренерами и даже работниками РФС (как Виктор Онопко), бывшие футболисты поняли, как же Колоскову было трудно.
Выбор ФИФА в пользу России на отборочный цикл ЧМ-94, в свою очередь, поспособствовал переманиванию в ее сборную почти всех ведущих футболистов Украины, которым не хотелось добровольно пропускать чемпионат мира. При этом никто из них на самой Украине в тот момент уже не играл; они выступали либо в дальнем зарубежье, либо в России. И "самостийность", равно как и украинский патриотизм, были для них категориями абстрактными. Так в российской сборной оказались Юран и Саленко, Онопко и Канчельскис, Цымбаларь и Никифоров, а также "грузины" Тетрадзе и Цвейба, "узбек" Пятницкий, "белорус" Горлукович… Не было бы всех этих мастеров – мы могли бы и вовсе в финальные турниры чемпионатов мира и Европы не попадать. Нужно быть очень предвзятым человеком, чтобы не увидеть, по сути дела, в формировании сборной России 90-х годов прямой заслуги Колоскова.
Футболистам, сменившим футбольное "гражданство", между тем пришлось очень несладко – на родине их обвинили в предательстве. В ноябре 92-го, когда мы беседовали на эту тему с Юраном в интервью для газеты "Футбол-экспресс", он, услышав вопрос на эту тему, буквально взвился:
– Какой патриотизм?! Я родился и жил в стране под названием "Советский Союз". После того как она развалилась, передо мной встала проблема выбора. На чемпионат мира, как известно, попала одна Россия. А на Украине почему-то решили, что я приползу к ним на коленях, даже не позвонили, намерениями не поинтересовались. Из России же сразу раздался звонок от Игнатьева, с которым мы быстро нашли общий язык. Словом, я увидел нормальное, уважительное отношение. В отличие от Украины, где, ничего не сделав для того, чтобы убедить меня играть за ее сборную, уже истерику подняли.
Это все отнюдь не сейчас началось. Помните старую "песню" украинских деятелей о том, что я, ничего, видите ли, для киевского "Динамо" не сделав, убегаю в "Бенфику" за длинным долларом? Меня тогда так заплевали, что твердо решил: с Киевом все связи рву.
– Что вы и сделали.
– Да, с Киевом меня теперь ничего, кроме друзей, не связывает. Родители живут в Луганске, и я хочу перевезти их в Москву. Поэтому попросил РФС помочь мне с квартирой в столице. За мои же деньги, только чтобы найти помогли. Поймите меня правильно. Я решил принять российское гражданство, в будущем осяду в Москве (так и произошло. – Прим И. Р.). Надо же мне будет где-то жить! А я уже наслышан, что мою просьбу извращать начали: дескать, Юран не соглашается играть за сборную России, пока ему чуть ли не подарят квартиру в Москве. Эти слухи – дело рук тех же людей, что третируют меня на Украине.
Из этого рассказа 16-летней давности можно убедиться в том, что в Москве к футболистам тогда относились намного внимательнее, чем в Киеве. И, признавая по итогам мрачной истории 1993-1994 годов большие проблемы РФС в налаживании здорового контакта с игроками, нельзя не отдать футбольному союзу должное за успешную работу с украинским "десантом".
@@@
Отношения Колоскова и Бышовца заслуживают отдельного рассказа, поскольку линия их жесткого противостояния проходила через всю постсоветскую историю нашего футбола. И была одним из главных его сюжетов. Найди в начале 90-х эти сильные личности компромисс, в судьбе сборной многое могло бы сложиться совсем иначе…
В сентябре 96-го мой коллега по "СЭ" Александр Кружков во время беседы с Бышовцем спросил:
– В одном из интервью Колосков заметил: "Я любовался тренировками, которые проводил Бышовец. Мне нравились его индивидуальные собеседования с игроками". Именно Колосков пригласил вас в свое время на работу из Киева в Москву…
– За что я ему благодарен. Но, несмотря на это, у меня неоднозначное отношение к Колоскову, мне иногда приходилось с ним спорить и отстаивать свою точку зрения. Расскажу такую историю. Один игрок юношеской сборной – Савченко – попался на таможне: провозил больше рублей, чем было разрешено. Его, естественно, оштрафовали. На следующий сбор я вновь включил Савченко в список приглашенных, но Колосков его вычеркнул. Я пришел к Вячеславу Ивановичу и говорю, что это неправильно. "А что делать?" – вздыхает он. "Как, что делать? Вернуть человека в сборную". – "Это невозможно, Савченко в сборной не будет". Тогда я говорю Колоскову: "Оставляю за собой право оспорить ваше решение". И иду к руководству Спорткомитета. В итоге Колосков получил указание вернуть Савченко в сборную. И Вячеслав Иванович не обиделся, не опустился до сведения счетов, а продолжал поддерживать мою кандидатуру, когда меня назначили главным тренером олимпийской, а потом и национальной сборной. Потому что мы оба тогда руководствовались только интересами дела, а не личными амбициями.
Последний реверанс в сторону Колоскова можно объяснить в том числе и тем, что Бышовец в момент интервью едва завершил работу в Корее и надеялся трудоустроиться в России. А российская футбольная система была устроена так, что президент РФС мог оказать на этот процесс существенное влияние – как в одну, так и в другую сторону. И, кстати, совсем скоро работу Бышовец получил, возглавив в 97-м санкт-петербургский "Зенит". Тогда это был еще вовсе не чемпион России, как сейчас, а команда, всего сезон назад возвратившаяся в высшую лигу из первой. Работа в Питере у Анатолия Федоровича пойдет на ура, и он вновь получит приглашение в сборную. Но об этом – позже.
Из истории о Савченко, которую рассказал Бышовец, можно сделать вывод о его умении налаживать нужные связи с большими руководителями. Тренер как бы между делом рассказал о своем походе к руководству Спорткомитета СССР и последующем решении амнистировать футболиста. При этом Спорткомитет приравнивался к союзному министерству, и к его боссам, как говорится, на кривой козе было не подъехать. Однако умение Бышовца обаять своим интеллектом самых серьезных людей было (да и остается) потрясающим, и не раз помогало ему впоследствии. В том числе и при получении работы в сборной.
Во многих других интервью тренер высказывался о президенте куда более хлестко. Вот один фрагмент из нашей беседы с Бышовцем, состоявшейся в 2003 году.
– Мы ведь почему проиграли шотландцам в 92-м и вылетели из чемпионата Европы? Я пришел в раздевалку после тяжелейшей ничьей с Голландией и слышу, как Колосков говорит игрокам прямым текстом: "С шотландцами все будет в порядке, у нас там Кузнецов и Михайличенко играют, они обо всем договорятся". Вот где был занесен микроб! И хотя ребята сказали, что они плохо говорят по-английски и их могли до конца не понять, команда выходила на этот матч, рассчитывая, что шотландцы не будут играть.
О том, как Бышовец относился к Колоскову "не для печати", можно судить по отрывку из книги футбольного агента Владимира Абрамова "Футбол. Деньги. Еще раз деньги". Абрамов, в 1993 году готовивший по линии фирмы "Совинтер-спорт" контракт тренера в Корее, вспоминает:
"За день до отъезда Анатолий Федорович позвонил и тревожным голосом спросил: "Володя, ты еще на работе? Очень хорошо, я сейчас приеду!"