Ее голубые глаза сверкнули бешенством.
— Так, значит, возбуждая меня, ты хотел просто посмеяться надо мной? Как же ты мог?
Дирк задумчиво пил из бокала, затем поставил его и тоном наставника начал свою лекцию:
— Моя дорогая юная леди…
— Я не твоя дорогая юная леди, — раздраженно возразила она.
Он пожал плечами.
— Прекрасно. Мисс Струан, у меня не было намерений делать из вас посмешище. Просто мне захотелось удовлетворить свое любопытство. У меня возникло непреодолимое желание посмотреть на ваше тело, увидеть, так ли оно прекрасно, как когда-то, и смогу ли я его возбудить своими ласками. Очень рад, что все осталось по-прежнему.
Она едва сдерживалась, ее руки сжались в кулаки.
— Какой же ты мерзавец!
— Ты повторяешься. — Его голос был притворно кротким, но глаза сверкали бешенством. — Видимо, ты подобрала целый словарь таких эпитетов, но я бы тебе был очень благодарен, если бы апробация этих слов прошла на ком-нибудь другом. Иначе в конце концов я могу на время забыть, что я джентльмен.
— Попробуй, и увидишь, что из этого получится, — пригрозила она.
Он рассмеялся, увидев ее воинственность, и продолжил:
— В тот последний раз, когда мы с тобой виделись, ты с ружьем в руках выкрикивала мне такие угрозы, что и повторить-то страшно. Видимо, с годами в тебе не появилось больше мягкости.
— В этом ты абсолютно прав.
— Но, с другой стороны, ты не можешь отрицать, что также получаешь удовольствие от нашей близости.
— Даже не собираюсь отвечать на такую глупость, — чопорно ответила она.
В уголках его глаз промелькнули веселые искорки. В воцарившейся тишине она почувствовала его оценивающий взгляд и покраснела.
Он прав! Невероятно! Неужели моя душа все еще подсознательно принадлежит ему? Нет! Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы это не было правдой. А если это так? Самое страшное, что он это понял! Сколько же злорадства в его словах! Что толкает его на такие поступки? Что с ним происходит? Не прошло и пяти минут после моего появления, как он набросился на меня, стал срывать одежду. Теперь же, как ни в чем не бывало, делает вид, что ничего не произошло.
Воспротивившись его критически оценивающему взгляду, девушка вспылила:
— Перестань так смотреть на меня!
— Как? — невинно произнес он.
— Как удав на кролика, — парировала она.
На его хмуром лице появилась довольная улыбка.
— Не могу. Ну ладно, перейдем к делу. Теперь, как я понимаю…
— Мне надоела пустая болтовня, — ледяным тоном сообщила она. — Я приехала, чтобы поговорить о Пара Море.
— Пара Мор? Так, значит, я был прав. Ты тоже никак не можешь забыть тот чудесный день.
Шона проигнорировала его реплику и сквозь зубы проговорила:
— Я слышала, ты собираешься там что-то строить.
— В самом деле?
Она не ответила, ожидая его дальнейших слов, но их не последовало.
— Ну, — потребовала она. — Ты станешь отрицать, или как?
Макалистер пожал плечами:
— Есть у меня на то планы или нет, мне кажется, это не твое дело. Что тебя так беспокоит?
— Пара Мор всегда был и будет общим пастбищем для скота, — резко напомнила она ему. — Если ты задумал что-то построить там, то должен спросить у меня разрешения.
— И ты мне в нем не откажешь?
— Пока я жива, этого не произойдет, — ответила ему Шона с явным удовлетворением. — Никогда.
— Почему? Неужели ты и дальше собираешься отправлять на остров своих овец? — спросил Дирк с кротостью в голосе.
— А почему бы и нет. Тебя это не касается, — съязвила она.
— Не касается? — Он был неприятно озадачен. — А что же тогда должно меня касаться?
Девушка зло взглянула на него.
— Ты должен сообщать о своих планах.
Макалистер кивнул:
— Понял. Какая ты бессердечная. А что, если я тебе скажу, что собирался построить там приют для сирот?
Девушка взглянула на него в растерянности.
— Ну, в таком случае… я… я…
Насмешка появилась на его губах.
— Ну ладно. Извини, я пошутил. У меня нет никаких намерений насчет Пара Мора.
— Лачи услышал, что ты проводил там какие-то замеры, — засомневалась она. — И еще что-то о строительстве дачных домиков на фоне моря…
— То, что слышал Лачи, простые сплетни. Не обращай на это внимания.
— Ты хочешь сказать, что все это неправда?
— Ни единого слова.
— Даже не знаю, верить тебе или нет, Макалистер, — недоверчиво прищурилась Шона. — Ты всегда так хорошо говоришь, изворотливый врун, тебе очень трудно доверять. Даже увидев тебя в гробу, я не сразу поверю, что ты умер.
Его лицо помрачнело, и он угрожающе зарычал:
— Следи за своим языком, женщина. Я иногда прощаю оскорбления, да и только те, что наносятся мне в пылу гнева.
Расстроившись, она прикусила губу. Если этот изворотливый лгун сказал правду, значит, не было необходимости приезжать сюда. Шоне стало досадно, что из-за ее доверчивости и горячности ей преподали урок унижения. Она напряглась, снова заметив усмешку в его глазах.
— Честно сказать, это я пустил такой слух, зная, что рано или поздно он дойдет до тебя, и ты, как истинный потомок Струанов, разъяренной фурией примчишься ко мне. — Он замолчал и ухмыльнулся: — Правда, я не ожидал, что это случится ночью, в самый разгар бури. Просто недооценил твой темперамент.
Выслушав своего обидчика, Шона взорвалась:
— Значит, это одна из твоих садистских шуток?
— Во всем виновата только ты, — спокойно ответил он. — Ты отказывалась видеть, слушать меня с тех пор, как я вернулся. Мне пришлось пойти на уловку, чтобы устроить встречу и обсудить наши дела.
Поняв, насколько он манипулирует ею, она была сражена наповал. Какая же она дура! А он еще сидит и смеется прямо в лицо!
— Ладно, — сердито сказала она. — Твоя ребяческая шутка удалась, я клюнула на нее. Можешь ликовать. Но напрасно ты надеешься на какой-то разговор.
— И даже о том, что ты можешь разориться и все твое добро может пойти с торгов? — ласково спросил он.
При упоминании надвигающейся беды она почувствовала подступающую дурноту и пробормотала:
— Тебе тоже не следует верить слухам.
— Это не слухи. Мое заключение основано на фактах. — И он принялся перечислять их в холодной манере банковского служащего: — Ты не сможешь выкрутиться. Восемьдесят процентов твоего дохода ты получала от организации охоты. Но вот уже два сезона пустуют домики, построенные для этой цели твоим отцом в Глен-Галлане. Через три месяца начинается новый охотничий сезон, а твой портфель заказов все еще пуст.
— Ну и что, еще есть время, — сказала Шона с уверенностью, которой почти не осталось в ее душе.
Макалистер покачал головой.
— Даже если бы они и появились… Их должно быть минимум на четыре года вперед, чтобы встать на ноги.
Да, он был очень близок к истине, но этот факт только усилил зародившееся у нее раздражение от его вмешательства в ее дела.
— Не вижу причин для твоего беспокойства, — жестко сказала она.
— Шона, если ты собираешься продавать свое поместье, я бы не хотел, чтобы оно попало в чужие руки — вот в чем проблема. Просто не могу позволить, чтобы такое случилось.
Она подняла на него удивленные глаза.
— Ой, прямо так и не позволишь? Если мне и придется пустить его с молотка, так я продам его любому, кто мне больше нравится. Но запомни и будь уверен, что оно никогда не достанется тебе.
Видимо, ее слова не были для него неожиданностью, однако, стремясь во что бы то ни стало сломить ее упорство, он спокойно продолжил, покачав головой:
— Послушай, ведь мои деньги ничем не отличаются от других. Ты просто отвергаешь саму мысль, что владельцем твоей земли станет Макалистер.
— Меня радует твоя проницательность, — насмешливо сказала она. — Теперь, думаю, все стало на свои места, и мне здесь делать нечего.