Виктор прожевал бутерброд, сделал два солидных глотка из термосной крышки и намеревался уже завалиться на пяток минут покейфовать, как вдруг поперхнулся, схватил Марину за плечо. На другом краю вырубки показались двое мужчин. Один: низкий, коренастый – в бушлате защитного цвета. Второй: высокий, тонкий – в ярко-голубой куртке.
У низкорослого за плечом торчит ствол автомата…
Сердце Виктора обмирает, потом ухает куда-то вниз. В подвздохе вспыхивает стонущая боль. Может, они пойдут в сторону? Но нет, двое идут прямиком на них.
– Витя, Витенька, это они? Это, что – они? Ой!
Пара минут ещё есть: вырубка завалена кривыми стволами, разлапистыми ветками, утыкана столбиками пней. Виктор и Марина, не сводя глаз с мужчин, пихают шмутки в рюкзак, подхватывают корзины. До ближайших деревьев – метров двадцать. Бежать Виктор и Марина почему-то не решаются – семенят. Перед тем, как нырнуть под кроны, Виктор ещё раз оглядывается – те явно нажимают.
– Быстрей, Марина!
Виктор цепляет жену за руку и почти бежит. В мозгу стучат, сталкиваются мысли: «Может – на просёлок? Где его теперь искать? Да ещё наперерез рванут… Главное – оторваться от них…»
– Витя! Я не могу! – задыхается Марина. – Вить!
– Брось корзину!
Марина на бегу откидывает руку, разжимает пальцы. Корзина с маху трахается о ствол берёзы…
Виктор нутром чует: те отстают всё больше. Надо передохнуть. Марина поминутно спотыкается, почти падает. Он поддерживает жену, замирает, затаивает болезненное дыхание, вслушивается: вроде – тихо. Виктор кепкой утирает своё лицо, промокает щёки и лоб Марине. Она, сняв очки, закрыв глаза, никак не может надышаться.
– Вот гадство, везёт же нам! Надо ж так нарваться! – Виктор сам слышит дрожь в своём голосе. – Давай-ка в темпе к дороге – шутки плохи.
Но не успевает он сделать и пяти шагов, как левый сапог его проваливается, черпает воды.
– В лоб твою мать!!!
Виктор шмякает кепку об землю: как же это он забыл? Ведь здесь – болото, и они впоролись по узкой косе в самую его сердцевину.
– Бегом! – Виктор поворачивается, подхватывает жену под локоть. – Бегом, Марина, бегом!
Он запинается о свою корзину, с проклятием отшвыривает её ногой.
Только-только выскакивают они на крыло болота, как невдалеке за деревьями возникает голубое пятно. В сапоге оглушительно чавкает болотная жижа. Виктор, ступая левой ногой только на носок, съёживается и, увлекая за собой Марину, крадётся вправо. Ему почему-то мнится, что эти хотят обогнуть болото другой стороной.
И – снова промашка. Оставив топь за спиной, Виктор вытягивается во весь рост, оглядывается и видит убийц в страшной близости за деревьями.
«Мамочка моя! Может – опять сон?» Но Виктор с тоскою сознает: это – не сон.
Вдруг передний из них, тот, в голубой куртке, машет им рукой, что-то властно кричит. Ветер сминает, отбрасывает слова. Коренастый начинает снимать с плеча автомат…
Виктор подхватывается и, уже не таясь, бросается прочь в полную мощь своих длинных ног. Бежит зигзагами, в ушах – свист, ветки так и норовят вышибить глаза. Виктор, выставив ладони, на лету расчищает перед собою спасительное пространство.
«Марина!» – словно вспышка в мозгу. Он выкручивает на мгновение шею: жена, нелепо подпрыгивая и размахивая руками, во всю мочь несётся за ним.
– Не отставай! – хрипит он и наддаёт сильнее.
Только б выскочить на дорогу! Только б не сбиться в сторону!
Нежданно, как из-под земли, перед ним вырастает высокий зелёный забор. Поверху топорщится в два ряда колючка. Доносится злобный брех собак. То ли склад какой, то ли – тюрьма? На тюрьму не похоже – вышек нет…
Виктор затравленно дышит, туго, с трудом соображает. Влево плотный забор уходит в тёмную глубь леса, сливается с ним, кажется бесконечным. В другой стороне виден обрыв деревянной стены, вероятно – угол. А где же ворота?
Марина подбегает из последних сил. На перекошенном от изнеможения и страха лице очков нет. На лбу кровавится ссадина. Подломив неловко ноги, жена падает, упирается в землю руками перед собой: дыхание – со всхлипами, голова мотается вверх-вниз, вверх-вниз…
«Сил у неё не хватит… нет, не хватит…», – свербит в голове Виктора. Он одёргивает себя, встряхивается.
– Снимай штормовку и свитер.
Сам скидывает с себя рюкзак, куртку, олимпийку. Хватается за пояс – ножа в чехле нет. Топорик – оставить? Да толку от него против автомата, только бежать мешает…