И все же, я хотел, чтобы Лина побыла со мной подольше. Но моим желаниям не суждено было исполниться. В коридоре привычно загрохотало что-то тяжелое, как тут бывало по пять раз на дню, и через несколько секунд в отделение влетела бригада врачей, везущих каталку. Наша врач возглавляла процессию, держа в руках маску на лице нового пациента.
- Девушка, покиньте… - махнула врач головой в сторону двери.
Лина ушла.
Я разочарованно закрыл глаза.
Как она могла подумать, что я ее забыл?!
***
Я перевернулась с боку на бок. Середина ночи , а ко мне сон не идет.
А впрочем, какой уж тут сон.
Дима посчитал, что я его жена! Как такое возможно?
Мысли в моей голове крутились, словно в вихре. За окном бушевала метель, и в душе моей тоже.
Я не знала, что думать. Меня раздирали противоречивые эмоции.
Это было глупо, но я была счастлива. Словно то, что он посчитал меня женой как-то сообщало мне, что он помнил меня долгие годы. Чудеса!
Но тут же напомнила себе про кольцо на его пальце. Значит, он все-таки женат. И скорее всего, он просто все перепутал после наркоза. Знал, что у него есть жена, вот и решил что это я.
С другой стороны, он посчитал женой меня!
Эта мысль опьяняла. Как будто и на самом деле я стала его женой.
Почему именно меня, а не кого-то из медсестер?
И он же вспомнил мое имя!
Я снова перевернулась. Мне нужно спать. Я не высплюсь, и это плохо скажется на моем самочувствии. Еще через полчаса я полностью капитулировала и пошла пить чай.
Когда-то давно я мечтала о нем. Да кому я вру? Я и сейчас мечтала. Барышня тридцати лет не просто так одна: либо она зануда и страшная, либо кого-то ждет.
Мой вариант второй. Когда-то давно я влюбилась. Нет, полюбила. Всем сердцем полюбила. Только чувства оказались безответны.
После того поцелуя во дворе между нами больше не было ничего. Мы даже толком не общались.
И вот спустя столько лет Дима попадает в реанимацию, где лежит моя мама. Он приходит в сознание и никого не помнит, кроме меня. Да еще считает меня своей женой!
Случайность?
Мне точно было не до сна. Я металась из угла в угол, все не находя себе места. Мне было холодно и я обхватила руками горячую чашку. Удивительно! Как удивительно!
Но какие бы чудеса в жизни не случались, я знала что скоро все закончится. К Диме придет его настоящая жена (а кстати, почему она так задержалась?), он все вспомнит и почувствует себя неловко.
Так что не стоило мне выказывать радость. Тем более, то была радость на чужом несчастье.
Я уселась за стол. Мне нужно было выстроить линию поведения. Так, чтобы мы оба не чувствовали себя глупо.
Надо принимать все как есть, ничему не удивляться. Не радоваться, не сближаться. Просто, ровно, спокойно.
Я не сдержала счастливого смеха. Спокойно? Да настоящий ураган по сравнению со мной - спокойный! Сейчас я - просто буря эмоций.
Я снова вскочила, опрокинув чашку. Кипяток попал на руку. Вот ведь неловкая!
Схватив тряпку, я вытерла стол. Взглянула на чайник, прикидывая, налить себе еще чашку или нет. “Хватит чая, дуй спать!” - приказала самой себе.
Обреченно вздохнула и поплелась в кровать.
Какая она холодная! А как было бы хорошо, если…
Стоп! Хватит!
Я крепко закрыла глаза и принялась считать до ста. Умудрилась сосчитать до минус двухсот, а сон так и не пришел.
Глава 7
Лина, она удивительная!
Сколько ее знаю, всегда была немного чудачкой. Даже имя странное, чудное - Аэлина.
Помню ее маленькой. Девчонкой она любила важничать. Красивая была девочка. Светлые волосы, зеленые веселые глаза. Разве можно было не влюбиться?
Потом мы стали подростками. Аэлина расцвела и пробудила во мне странные желания.
Я стеснялся ее. Боялся выдать себя, и в тоже время ужасно этого хотел.
Наконец, решился поцеловать. Я уже давно этого хотел, но не было предлога. И вдруг она пошла со мной. Темно, вокруг ни души - идеальное место и время.
Толком ничего не помню. Вот дурак! Помню, что закружилась голова и сбилось дыхание. Я безумно сильно захотел ее обнять, и сам испугался этого желания.
Мне нужно было немедленно ее почувствовать, крепко сжать в объятиях. А Лина доверчиво положила руки мне на рубашку, тем самым вызвав внутри меня ураган желания. Внизу тела налился один орган.
Мелькнула мысль, что Лина может испугаться. Я сжал ее в объятиях и резко отпустил. Заглянул в ее затуманенные глаза и, что-то пролепетав бестолковое, поспешил уйти. Шел, словно пьяный, и все порывался вернуться. Но возвращаться было нельзя. Я не хотел сделать Лине больно или испугать ее. А мог ли я тогда по-другому?