Объект 5С16...
Безмерный шар Вселенной дрогнул, подернулся серой дымкой, вновь прояснился.
Хенк увидел «Лайман альфу», снабженную рогом Преобразователя, и себя, вращающегося в пространстве. Он и Шу, они были одно целое. Он и Шу, они были одним громадным пылевым облаком. Он и Шу были единым организмом, их атомы перемешались друг с другом, и все равно Хенк и Шу оставались самими собой.
У Хенка закружилась голова.
Он ведь действительно принимал когда-то форму пылевого облака, одну из самых удобных рабочих форм в космосе; вид плывущего в пространстве облака не смущал и не пугал его, однако нервный холодок сразу тронул спину.
Стоп!
Хенк вернул запись к началу.
Солнечная система... Созвездие Гидры... Океан Бюрге... Зона Цветочников и Арианцев... Серебристое веретено «Лайман альфы»...
Объект 5С16...
Безмерный шар Вселенной дрогнул, подернулся серой дымкой и вновь прояснился. Хенк увидел серебристое веретено «Лайман альфы», снабженное рогом Преобразователя, и увидел себя — грандиозное счастливое пылевое облако, медленно вращающееся в пространстве.
— Шу! — крикнул он. — Выдели в отдельную серию и укрупни маршрут в зоне объекта 5С16.
Шу не ответила.
— Шу! — крикнул он. — Где запись маршрута через зону объекта 5С16?
Шу не ответила.
— Шу! — Он даже привстал. — Где запись случившегося в зоне объекта 5С16?
На этот раз он услышал ответ:
— Запись маршрута через зону объекта 5С16 блокирована. Данная запись подлежит просмотру только на Земле.
— Кто заблокировал запись?
— Это сделала я, Шу.
— Но почему?
— Данная запись подлежит просмотру только на Земле, — тупо повторила Шу.
— Что содержится в этой записи? Отвечай! Я хочу знать!
— Боль...
Хенк сжался.
Мгновенное, неясное, почти без памяти, ощущение, жесткое и краткое, как удар, ослепило его. Он не знал, что это, но почувствовал мертвый ужас. Рвущая мертвая боль, боль, не оставляющая никакой надежды, пронзила его насквозь. Хенк скорчился, как ударенный ребенок, и закричал, хватаясь скрюченными пальцами за распухшие вдруг подлокотники кресла.
Это длилось ничтожную долю секунды.
Но Хенку хватило и этого.
Он уже не хотел знать, что с ним случилось в зоне объекта 5С16. Даже мимолетный намек на такое воспоминание лишал его воли. Уронив голову на планшетный столик, обессиленный и разбитый, он впал в небытие.
13
Очнувшись, он увидел перед собой Челышева.
— Вы все видели, Петр?
Челышев не выразил никакого сочувствия:
— Да.
— Тем лучше. Не надо ничего объяснять.
— Что ты намерен делать, Хенк?
— Требовать возвращения на Землю.
— А тебя не тянет... Ну, скажем... Тебя не тянет к квазару Шансон?..
— Не знаю... Нет, не знаю... Наверное, не тянет... — вяло ответил Хенк и запоздало удивился: — Вы хотите выпустить меня в нетипичную зону.
— Ни в коем случае, Хенк.
— Тогда к чему этот вопрос?
— Ты не понял?
— Нет.
Челышев впился в Хенка холодными голубыми глазами:
— Протозиды не входят в Межзвездное сообщество, Хенк, а мы здесь представляем именно Межзвездное сообщество. Твой нескрываемый интерес к протозидам, твое странное сочувствие к ним...
Челышев помолчал и вдруг спросил быстро:
— Хочешь, мы устроим тебе встречу с тем одиночным протозидом, на которого мы охотились?
— Каким образом?
— Не хитри, Хенк. Ты знаешь, о чем я говорю.
— Я не люблю загадок, Петр. Объясните.
— Но ведь тот одиночный протозид, Хенк... Ведь ты не убил его, правда?.. Преобразователь ведь не убивает, Хенк?.. Ты просто преобразовал протозида, придал ему иную форму, ведь так?.. Протозид жив, он функционирует, его в любой момент можно вернуть к активному состоянию... Почему ты не убил того протозида, Хенк?
— «Каждое разумное существо обладает всеми правами и свободами, провозглашенными настоящим Сводом... — бесстрастно процитировал Хенк. — Каждое разумное существо имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность... Никакое разумное существо не должно подвергаться насилию или унижающим его достоинство наказаниям... Каждое разумное существо, где бы оно ни находилось, имеет право на признание его правосубъектности...» Протозиды, Петр, разумные существа. Значит, на них распространяются все статьи Свода.
— Разумные? — Глаза Челышева вспыхнули. — Но каковы их устремления? Каковы их цели? Есть ли у протозид вообще интерес к звездам, к межзвездной жизни, к конкретным соседям? Почему они уничтожают целые миры, ни на секунду не задумываясь о каком-то там Своде, сочиненном, ты прав, и для их пользы? Ты сам писал, Хенк, я ведь читал твои статьи, что вместе с цивилизацией приходит осознанное желание оставить о себе память для будущего. А протозиды? Что оставят после себя протозиды? Костры миров? Разрушенную Вселенную?
— Вселенная, Петр, это такая большая штука, что ее трудно разрушить.
— Надеюсь. — Взгляд Челышева нисколько не смягчился. — Но, кроме этого, я знаю, что Крайний сектор практически обречен.
— Но у нас есть еще какое-то время...
— У нас, — усмехнулся Челышев. — У землян.
И добавил:
— К сожалению, Хенк, времени практически нет ни у Арианцев, ни у Цветочников, ни у океана Бюрге.
— Послушайте, Петр... Вы сослались на одну из моих давних статей... Означает ли это, что вы получили ответ с Земли на ваш запрос?..
— Да, Хенк, — жестко ответил Челышев. — И этот ответ крайне не утешителен для тебя.
— Почему?
— Тот Хенк, чье имя ты носишь, умер на Земле естественной смертью примерно двести пятьдесят лет тому назад по земному отсчету.
— Что вас удивляет? — Хенку нелегко было говорить о себе в прошлом времени, но он справился с этим. — Все так и будет. Я вернулся с Симмы. Я жил. Потом умер. Все смертны, Петр. Бессмертия пока что не существует.
— Тот Хенк, чье имя ты носишь, никогда не выходил за пределы Внутренней зоны.
— Как?!
Сознание Хенка раздваивалось:
— Я ведь помню себя, я помню брата. Я помню детство, помню статью, которую вы цитировали. В этой статье, кстати, больше догадок, чем фактов, но все равно к этим догадкам приложил руку именно я!
Челышев промолчал.
— Я — это я, Петр!
Голос Хенка сорвался. Он сам чувствовал неубедительность своих слов.
— Ты не выполнил приказ Охотников, Хенк. Ты не уничтожил опасного для нас протозида. Ты насторожил Арианцев в Аквариуме своим не принятым в Межзвездном сообществе поведением. Шрамы на твоем теле говорят о смертельных ранениях, но ты живешь. Твоя «Лайман альфа» снабжена Преобразователем, а Преобразователи стоят пока только на Конечных станциях. Никому еще не приходило в голову ставить их на корабли. Кроме того, аналогов твоему Преобразователю нет ни у кого из членов Межзвездного сообщества. И еще... Ты совершенно свободно ориентируешься в биографии человека, который давным-давно умер, причем умер не в Крайнем секторе, а очень далеко отсюда, на Земле... И, наконец, Хенк, твой собственный компьютер не выдает тебе твои собственные записи... Почему?
— А о смысле жизни вы не хотите спросить, Петр?
— До этого мы дойдем сами. А вот узнать, кто ты? — это бы я хотел от тебя. И сейчас.
Хенк усмехнулся:
— Я тоже.
И сухо предупредил:
— Вам придется еще раз выйти на связь с Землей.
— Что на этот раз? — Челышев держался безукоризненно. — Тахионную связь мы держим через Цветочников. Ты нам недешево обходишься, Хенк.
— Я хотел бы знать имена и судьбы всех земных пилотов, когда-либо работавших в Крайнем секторе, особенно в районе объекта 5С16, в пределах последних трех сотен лет.
— Это несложно. Такие сведения я могу выдать тебе прямо сейчас. В пределах указанных тобою трех сотен лет в Крайнем секторе работали: экипаж «Гемина», давно и благополучно вернувшийся на Землю, и звездный разведчик Роули.