- Я знаю, я не сомневался в тебе ни минуты, – ответил тот улыбаясь. Взгляд Скорпиуса заметался от отца к маме. Он только сейчас заметил множественные синяки и ссадины, покрывавшие их тела. Ко всему прочему, вид у них был такой, будто они не ели по меньшей мене две недели:худые, бледные, местами кожа почти провисала, напоминая о былых формах.
- Мама… – сорвался с места Скорпиус, бросаясь в ее слабые объятья.
- Сынок, мы с папой так скучали. Даже будучи под Империусом мы очень переживали за тебя, но ни на секунду не оставляли надежды вновь тебя увидеть, – тихо сказала Астория, положив обе свои тоненькие ручки ему на щеки. Она была все так же прекрасна, какой ее помнил Скорпиус еще с детства, вот только сейчас больше напоминала живую ледяную скульптуру, чем себя прежнюю: впавшие глаза, от былых розовых щечек остались лишь торчащие скулы. Ко всему прочему она была холодна как лед и двигалась очень плавно и угловато, будто тело утратило свою пластику.
- Я знал, что вы вернетесь, – сказал Скорпиус, укладывая мать на кровать и ложась рядом. Он положил ее голову на свое плече и обнял тонкие плечи Астории. Внезапно парень почувствовал, как в районе груди его что-то легонько обожгло. На фоне холодного тела матери это показалось весьма странным, но спустя всего пару секунд Скорпиус понял в чем дело – Астория беззвучно плакала, роняя поток горячих слез на тело сына.
- Мы теперь все вместе, – тихо сказал Скорпиус, еще сильнее прижимая маму к своему плечу.
- Не на долго, – тихо сказала Астория, и Скорпиус словил на себе встревоженный и испуганный взгляд отца.
– Не плачь, мама. Я что-нибудь придумаю, – почти беззвучно сказал парень, поглаживая ее хрупкую руку и смотря в потолок беспомощным стеклянным взглядом.
В Хогвартсе наступили зимние каникулы. Лили решила поддержать Альбуса, который захотел в последний раз насладиться ими в стенах школы, и тоже остаться. За две недели Лили получила от Скорпиуса три письма. В них он писал, что родители идут на поправку и уже находятся в поместье Малфоев, которое они, на всякий случай, защитили несколькими самыми сложными заклинаниями.
И хоть в каждом новом письме Скорпиус рассказывал, что состояние родителей улучшается, Лили не могла выкинуть из головы содержание первого. В нем было сказано, что Астории пророчат всего несколько месяцев жизни. Лили несколько раз перечитывала тексты писем, написанные ровным почерком, но каждый раз еле сдерживала слезы. Она прекрасно понимала какую боль испытывает Скорпиус сейчас. Альбус тоже ходил чернее тучи. Хоть Эльза иногда отвлекала их обоих от этих мыслей, но получалось это не на долго, поскольку она сама не на шутку переживала, но так как и остальные – не могла помочь.
В канун сочельника Лили находилась в почти опустевшей гостиной и невидящим взором смотрела на елочную мишуру, которая поблескивала в свете пламени камина. Девушка сидела на ковре перед камином, оперившись спиной на диван и скрестив ноги, на которых покоилась развернутая книга, подаренная ей на День рождения. Она проводила так последние несколько вечеров. Основную часть ее мыслей занимало размышление о том, как помочь Астории прожить как можно дольше. Лили совершенно не знала эту женщину, но огромное желание помочь родному человеку Скорпиуса жгло сильней всякого огня.
Еще одна часть ее раздумий была направлена на анализ своих странных сновидений. Уже несколько дней подряд ей снился один и тот же сон: Скорпиус, стоящий на берегу Черного озера. Она стоит напротив и смотрит в его красивое лицо, но на нем выражение растерянности и безысходности смешивается с извинительной гримасой. Она что-то пытается ему сказать, но лишь шевелит губами, не в силах выдавить из себя ни слова.
Это сновидение, по непонятной для Лили причине, всегда вызывает у нее самые неприятные эмоции.
Отведя задумчивый взгляд от блестящего серебристого елочного шара, Лили перевернула страницу и окунулась в чтение.
«Одной из главных задач алхимиков было приготовление двух таинственных веществ, с помощью которых можно было бы достигнуть столь желанного облагораживания (усовершенствования) металлов. Наиболее важный из этих двух препаратов, который должен был обладать свойством превращать в золото не только серебро, но и неблагородные (несовершенные) металлы, как например свинец, олово и другие, носил название философского камня, великого эликсира или магистериума, а также именовался красной тинктурой, панацеей жизни и жизненным эликсиром…»
Прочитав это, Лили встала на ноги и крепко сжала в пальцах книгу, продолжая водить глазами по строчкам:
«Этому средству приписывалась могучая сила: оно должно было не только облагораживать металлы, но и служить универсальным лекарством; раствор его, в определённой степени разведённый, так называемый золотой напиток ( aurum potabile — «питьевое золото»), принятый внутрь в малых дозах, должен был исцелять все болезни, молодить старое тело и делать жизнь более продолжительной.»
«Вот же оно! Это могло бы помочь», – подумала Лили, глядя на часы. Она взяла книгу под руку, вышла из гостиной и зашагала вниз по мраморной лестнице. Лили шла медленно, поскольку ужин должен был начаться только через половину часа. Иногда девушка вовсе останавливалась и перекидывалась фразами с жителями портретов.
Спустя пятнадцать минут Лили сидела за столом Гриффиндора, склоняясь над своим занимательным чтивом. Она надеялась скоротать время за книгой и увидеться с Эльзой и Альбусом, которых не видела с обеда, поскольку категорически отказалась составить им компанию в посещении Хогсмида, хоть они и уверяли, что к концу прогулки ее будет ждать приятный сюрприз. В этом году Большой зал был украшен великолепно.Лили, как староста, тоже приложила к этому свои усилия, но теперь это мало ее удивляло и восхищало, поскольку все мысли были заняты другим.
Перевернув страницу, девушка продолжила читать раздел под названием «Современные сведения о философском камне».
«Единственный существующий философский камень был уничтожен Николасом Фламелем в июне 1992 года. До, во время и после Фламеля, прожившего больше шестисот лет, никому так и не удалось открыть формулу камня. Великий алхимик и его жена Перенелла умерли в конце того же года, унеся с собой все тайны волшебного предмета»…
После прочтения последнего абзаца Лили вновь утратила то крошечное чувство надежды, которое всего несколько минут грело ее душу. Дочитав текст до конца девушка рассмотрела все картинки и готовилась приступить к новому рассказу, но на ее глаза вдруг попалась движущаяся по странице звездочка. Лили улыбнулась и очень оживилась. Эта звездочка означала, что к тексту приписаны дополнительные сведения, которые можно прочесть после разрешения какой-то загадки или задачки. Лили пока удалось отгадать всего пару подобных. Обычно они были очень сложные, поскольку и с текстом и с темой рассказа могли иметь только косвенную связь.
Достав волшебную палочку, Лили склонилась над книгой и пару минут попалась попасть ее кончиком в быстродвигающуюся светло-золотистую сноску, которая почти сливалась с цветом страницы. Когда она, наконец, поймала ее, в центре страницы начали появляться красивые прописные буквы, которые как будто писала чья-то невидимая рука:
«Не разглядишь, но осязаешь,
Кто был невидим, ты не знаешь,
Но он сумел его найти,
А пожелав, смог обрести»
Лили чуть не расхохоталась от облегчения. По-правде, загадка казалась бы ей странной и весьма бредовой, не будь она дочерью Гарри Поттера, который на своем первом курсе добрался до коридора, ведущего к философскому камню, облаченный в мантию-невидимку и смог достать его из волшебного зеркала при помощи лишь своего желания.
Лили легонько стукнула палочкой по странице и шепнула «Гарри Поттер». В книге сразу же появилось имя отца, вслед за которым еще несколько прописных строчек.
- Ну вы только посмотрите, кто тут превращается в нашу любимую кузину, – сказал кто-то голосом Альбуса Поттера. Лили прочитала первую строчку и, не желая отрываться от книги, подняла вверх указательный палец.