- Ладно, двигай отсюда, бизнесмен. Рано или поздно снова встретимся...
Ушаков вызвал оперативника, сдал Плута с рук на руки со словами:
- Посидит пускай с часок в пятом кабинете. И чтобы никуда не звонил.
- Кстати, вы не имеете права удерживать без достаточных оснований, воспрянул духом Сапковский.
- Основания? - обрадовался Гринев. - Сделаем. Пятнадцати суток хватит за мелкое хулиганство? Василич, ты слышал, как он принародно опера матом послал?
Плут все понял. И, бросив на оппонентов быстрый ненавидящий взор, вышел из кабинета.
- И с каких таких заслуг мы его выпустили? - поинтересовался Гринев.
- Потому что он прав, - сказал начальник уголовного розыска. - Он не виноват. Пробитый раскололся.
- Кто заказчик?
- Арнольд.
- Несуразица выходит. Он же пострадавший. Сам пулю получил.
- Он тоже надеялся, что мы так будем думать.
- Пробитый под протокол все сказал?
- Нет... Он в реанимации. То ли выживет, то ли нет.
- А что будем с Арнольдом делать? - Гринев положил руку на телефон. Группу захвата на выезд?
- Да. Тут собровцы опять работы жаждут. Давай...
Глава 20 ЧУДОВИЩЕ
Известно, что при штурме офисов обязательно найдется какой-нибудь туго въезжающий в ситуацию, который бросится грудью на амбразуру и попытается заслонить ее своим телом с криком: "Пущать не ведено!". И тут же получит по ребрам прикладом - на него выльется боевая злоба спецназовцев, которые после чеченских командировок заждались горячего дельца.
Так случилось и с "Востоком". Собровцы профессионально уронили охранника, прошлись коваными ботинками по холопским ребрам. И ворвались в кабинет, где Арнольд судорожно нащелкивал на сотовом телефоне какой-то номер.
Ушаков зашел в кабинет, когда его хозяин уже валялся на полу с руками, заведенными за спину. На нем были наручники, глубоко впившиеся в кожу. Собровцы были похожи на собак, которым в разгар травли сказали "фу". Вроде и выполнять приказ нужно, а с другой стороны, адреналин, жажда крови. Но начальник уголовного розыска дал четкое указание - клиента не бить. И не из гуманных соображений. Просто он отлично представлял, какие появятся выразительные репортажи в средствах массовой информации, какие высокохудожественные петиции будут кропать заточенными гусиными перьями адвокаты, как будут призывать на голову милиции комиссии по правам человека и прокуратуру, если Арнольда чуток помнут. У больших денег система психологического давления на правоохранительные органы отлаженная и часто чрезвычайно эффективная. Поэтому лучше, если задержанный будет цел и просто напуган.
- Колпашин Арнольд Валентинович, - произнес Ушаков, когда Арнольда усадили в кресло. - Вы задержаны по подозрению в совершении преступления.
- Какого преступления?! - завопил он, сплевывая ворсинку от ковра, которая забилась ему в рот.
- Убийства гражданина Глушко.
- Тронулись, -как диагноз заключил Арнольд.
- В вашем офисе и на квартире будет произведен обыск. Вот постановление. Оперативник из "убойного" отдела продемонстрировал постановление о производстве обыска.
- Валяйте. Производите. Вам дороже станет, - пообещал Арнольд...
При обыске ничего интересного не нашли, за исключением пятнадцати тысяч долларов, затерявшихся в одном из сейфов. Происхождение их объяснить никто не смог, но было нетрудно догадаться, что просто кто-то из оптовиков расплатился наличкой за партию сигарет и эти деньги не успели отправить на отмывку.
- Откуда мелочишка? - спросил Ушаков.
- Понятия не имею, - ответил вызывающе Арнольд.
- В доход государства пойдет.
- Я не знаю, откуда деньги, - напористо произнес Арнольд, и было видно, как ему хотелось по офицерской привычке, как когда-то перед строем, вставить что-нибудь вроде "для тупых индивидуально повторяю", но он сдержался.
После обыска Арнольда доставили в УВД. В кабинете начальника уголовного розыска за него взялась сработавшаяся пара - Ушаков и его заместитель.
- Вы хоть понимаете, что делаете? - не теряя вызывающего нахальства, поинтересовался Арнольд.
- Невиновного человека тираним, - усмехнулся Гринев.
- Вы себя на посмешище выставляете. Завтра вся Россия узнает, что менты настолько офигели, что человека обвиняют в том, будто он заказал собственное убийство.
-Да ты не собственное убийство заказал, Арнольд. Ты заказал убийство Глушака, - произнес с расстановкой Ушаков.
- Да? А вы не слышали, часом, что и мне пуля досталась?
- Читали в газете.
- А вы не читали в газете, что я едва не подох? Что меня в реанимации выхаживали? И в Германию увезли, потому что полесские эскулапы крест на мне поставили.
- Слышали.
- Вот и получается, что я нанял киллера, чтобы он загасил меня самого, ну и попутно Глушака.
- Нет, все не так было. - Ушаков приблизился к Арнольду, сел напротив него на стул, уставился прямо в глаза. Арнольд, слегка ухмыляясь, несколько секунд выдерживал взгляд, но потом опустил глаза.
- Ты нанял киллера, чтобы он убрал Глушака, когда понял, что твой старый друг вышел на след уплывших пяти миллионов долларов, собранных у "особо бедствующих" горожан, - начал излагать свою версию этой истории Ушаков; - Вот только Глушак допустил роковую ошибку. Он подумал, что всех обул Плут. Действительно, тот как нельзя лучше подходил на такую роль. Он всю жизнь всех надувал, интриговал и мог обмануть мать родную, не то что бывших компаньонов и друзей. А деньги увел ты, Арнольд. Ты, и никто другой. И после звонка Глушко ты прикинул, что лучше случая не представится - тсиллер якобы покушается на вас обоих. Только Глушаку он вгоняет пулю куда надо, чтобы тот склеил ласты с гарантией. А тебе пуля достанется так, щадяще - вскользь. Ради таких денег чего не пострадать.
- Вскользь, - скривился Арнольд, взявшись за грудь.
- Ну, не все получилось. Ты переоценил исполнителя... А знаешь, он ведь не случайно тебе прямо в грудину пулю всадил. Ты же все время думал, что у него рука дрогнула. А у него не дрогнула.
- Почему? - вдруг помертвелыми губами произнес Арнольд, в глазах его полыхнул дремавший где-то очень глубоко в ожидании своего часа ужас.
- Да потому что он слетел с катушек. Начав стрелять, он не мог остановиться. И сгоряча рубанул и тебя... Так же через месяц после этих событий он застрелил своего приятеля, потому что не смог сдержаться. Ты нашел конченого психопата в исполнители. А с психами дело могут иметь только такие же психи. Ты к таковым не относишься. Ты слишком хладнокровен. Слишком умен. Ты не псих, Арнольд.