— Ну вот, уж и рассердилась! Уж и посоветовать ничего нельзя.
Может быть, и правда, не хорошо с моей стороны, что я не слушаюсь опытных людей?
Другая милая дама, узнав, что я ищу комнату, посоветовала:
— Да пойдите вы на авеню Фирлян, то есть Фрилян, или Финлян, какое-то эдакое… не помню точно. Мне еще в прошлом году говорили, будто там комната сдается. Вот только номера дома не знаю. Да вы пройдите, да и спрашивайте в каждой квартире.
— Милый друг (я кроткая)! Ведь эти ваши Фирляны-то версты по четыре в длину. Это мне на полгода хватит.
— Так ведь все равно в пять минут вам никто не найдет. Все ищут, ходят без конца, а вам непременно, чтобы без труда — вынь да положь.
Мне делается совестно за мою требовательность.
— А что же комната, о которой вам говорили, — очень хороша?
— Нет, не то, чтоб очень, однако, говорили, что жить можно: да ведь вам что ж, непременно какой-нибудь гляс палас подавай! Живут же люди и в плохеньких.
Мне опять совестно.
— Значит, вам говорили, что она дешевая?
— Как вам сказать… о цене-то я, признаться, и не справлялась.
— Спасибо. Завтра же пойду на авеню не то Фирлян, не то Финлян и обойду все дома. Может быть, и найду ту самую комнату, плохенькую-то.
И эта как будто обиделась.
На файф-о-клок у знакомых сижу, как все, пью чай.
Вдруг распахивается дверь и влетает существо — мальчик или девочка — не знаю. Волосы стриженные, халатик. Существу года полтора — два. Увидело в полу спичку, призадумалось, высоко подняло толстую ногу и перешагнуло через спичку. Потом деловито направилось ко мне, хотя до сих пор мы знакомы не были. Подошло и посоветовало:
— Ты чай пес?
— Чай.
— Цай не хоросо. Зацем ты пес?
— Угощают, так и пью.
— Надо есть касу. Ты ес касу, тогда будешь толстая.
Советует. Да я, может быть, вовсе не желаю быть толстой.
— Зацем цай пес?
Вот привязялась!
— Милая моя, я ваших советов не спрашиваю. Может быть, там у вас в детской ваше мнение и имеет некоторый вес, но в моих глазах — никакого. Понимаете? Ноль! Теперь можете идти.
Ведь кажется ясно?
Однако, существо посопело носом и опять завело:
— А ты луцсе бы… ты бы луцсе бы…
Очевидно, и придумать не могло, чтобы такое посоветовать. Может быть, просто слов ему не хватало. Я прямо возмутилась.
— Вы сначала выучитесь говорить, а потом и принимайтесь советовать!
А родители существа радовались:
— Удивительно, как она к вам сразу подошла. И смотрите — совсем не боится!
Когда я ждала на улице автобуса, какой-то субъект, дожидавший вместе со мной, посмотрел на меня, подумал и посоветовал:
— Вы бы, мадам, сели на автобус А. М. Он бы вас довез прямо до оперы.
— А почему вы думаете, что мне нужно в ту сторону?
— Гм… я ничего не думаю. Я просто так… посоветовал.
* * *Мне надоели мои советчики.
Что мне делать?
Посоветуйте!
Лекция об эмиграции
Милостивые Государыни и Милостивые Государи!
На этот раз я не буду ставить перед вами проклятый вопрос — «ке фер?». Все мы уже давно дали ответ на этот вопрос, и я беру на себя только скромную, но приятную, задачу рассказать вам, как именно мы ответили.
Доклад свой с присущей мне педантичностью я разбиваю на несколько пунктов. Пункт первый: политическое положение русской эмиграции в Париже.
Пункт второй — пресса.
Пункт третий — деятельность торгово-промышленная.
Четвертый — земельный вопрос и аграрные реформы.
Пятый — семья и школа.
Шестой — кредиты и признание долгов.
Седьмой — наука и искусство.
Восьмой — литература.
Девятый — пути сообщения.
Начну с того, что поздравляю в лице моей почтенной аудитории всю русскую эмиграцию, блестяще выполнившую свою задачу.
Теперь уже окончательно выяснилось, что русская эмиграция лучшая в мире, что нигде и никогда такой чудесной эмиграции не было. Все страны наперебой стараются заполучить к себе побольше эмигрантов, гордятся ими друг перед другом, и для русских эмигрантов, только для них, чтобы выделить их из банальной общей группы, придумали специальные визы.
Таково международное положение русской эмиграции.