Беда была в том, что как князь киевский Ярослав в силу указанных выше причин не мог ничем помочь своим родственникам в Суздальской земле. А княживший в Новгороде его сын Александр, будущий Невский, был ещё молод и не пользовался влиянием у новгородской правящей элиты. Вряд ли бы он заставил отцов города выступить на помощь суздальцам. Вполне возможно, что получив весть от брата Георгия о начале монгольского вторжения, Ярослав призадумался над тем, есть ли ему смысл в данной ситуации держаться за Киев. Под угрозой находился его удел в Переславле-Залесском, а сил, чтобы его защитить, у князя в данный момент не было. Да и брат просил о помощи. Единственным местом, где Ярослав мог взять полки, был Великий Новгород, но для этого надо было оставить Киев. Поэтому выбирать приходилось между плохим вариантом развития событий и очень плохим.
Но и без новгородцев князьям Северо-Восточной Руси было что противопоставить орде Батыя, надо было только объединить свои усилия. Поэтому, быстро согласовав с великим князем и его воеводами дальнейшие действия, Роман Ингваревич отбыл в Коломну, а через пару дней княжич Владимир и воевода Филипп выступили на Москву. Георгий Всеволодович оставался в столице, где развил бурную деятельность. Гонцы сновали по всему суздальскому ополью, поднимали народ, и первые отряды уже начали сходиться во Владимир. В разгар этих приготовлений и явились к великому князю послы «безделны», о которых предупреждал князь Роман.
Что мог Георгий Всеволодович сказать послам Батыя? Он прекрасно понял, что в данный момент целью монгольского посольства было вбить клин между Рязанью и Суздальской землей и оставить порубежных князей без помощи могущественного соседа. Об этом прямо и недвусмысленно говорит летописец: «Ведь сначала злые эти кровопийцы прислали к нему послов своих, призывая: “Мирись с нами”. Он же не хотел этого, как говорит пророк: “Славная война лучше постыдного мира». Ведь эти безбожники, лживый мир предлагая, великое зло землям творят, и нам они сотворили много зла» (Из Лаврентьевской летописи).
Указание летописца на «лживый мир» конкретно свидетельствует о том, что в стольном Владимире уже знали, что монголы не собирались отказываться от войны. Георгий Всеволодович решил, что помимо всего прочего, послы должны разведать обстановку в русских землях. То, что Батый сознательно тянул время и выжидал, когда мороз скует реки, после чего они превратятся в отличные дороги, ни князю, ни его воеводам даже в голову не пришло.
Из слов князя Георгия о войне прямо вытекали его действия. В это время в Суздальской земле спешно собирались войска для помощи рязанцам. Не желая, чтобы послы «безделны» увидели грандиозный масштаб приготовлений к грядущей войне, сбор дружин и полков в окрестностях столицы, князь их одарил и в сопровождении гридней отпустил с миром. Всё равно, пока они доедут до ханской ставки, времени, которое сейчас работает на монголов, пройдёт много.
Рать под командованием Всеволода выступила на помощь Рязани в конце декабря. Первым ушел передовой отряд под командованием воеводы Еремея Глебовича, за ним выступил большой владимирский полк, великокняжеская и суздальская дружины. Следом потянулись остальные войска, пешие ратники из суздальского ополья и Нижнего Новгорода. Это были все силы, которые к этому времени успел собрать Георгий Всеволодович. Больше ждать было нельзя, ситуация в любой момент могла резко осложниться. Даже автор Галицко-Волынской летописи, входящей в Ипатьевский летописный свод и весьма негативно настроенный по отношению к владимирским князьям, был вынужден признать очевидный факт: «Великий князь Юрья посла сына своего Всеволода со всими людьми». Летописец написал открытым текстом – послал в бой всех, кого только было можно. «В ту же зиму выступил Всеволод, сын Юрия, внук Всеволода, против татар» (Из Лаврентьевской летописи). «В ту же зиму» – это в декабре 1237 года. Таким образом, в сложившейся обстановке Георгий Всеволодович сделал всё возможное, чтобы помочь своим соседям. Остальное теперь зависело не от него.
II. «Только дым, земля и пепел…»
1. «Коли нас не будет всех, то все ваше будет». Декабрь 1237 г.