Тем временем в Управлении Информации (скромный псевдоним контрразведки) царила тихая паника. Служащие на цыпочках перебегали из кабинета в кабинет, доносилась приглушенная брань, звенели телефоны, рычали зуммеры, стучали телетайпы — все это в полной тишине (специфика накладывала отпечаток). Самый важный пленник за всю историю человечества был упущен!
Когда специалисты по допросам, оттеснив ученых квадратным плечом, начинали работу, никто не сомневался — незваный гость будет вывернут наизнанку и вытряхнут! Но неожиданно самые эффективные методы дали осечку — нет, допрашиваемый не молчал… Но лучше бы молчал! Своими репликами разумное земноводное доводило персонал до белого каления, и тот старался вовсю — но впустую. Чем сильнее было воздействие, тем яростнее поносил их инозвездник — за время пребывания он сильно обогатил свой словарный запас и применял свои знания на редкость изобретательно. О дальнейшем участники говорили противоречиво и путано, ссылаясь на естественное негодование и состояние аффекта. Но в последнем все были единодушны — мерзкая жаба исчезла в неяркой вспышке зеленого пламени. Некоторые слышали негромкий хлопок.
Сразу же были приняты меры — охрану у «летающего блюдца» увеличили втрое, во все концы планеты разослали точное описание с приложением портрета — в фас и в профиль (а может, наоборот). Среди особых примет фигурировали такие, как «наличие семи глаз», «зеленый кожный покров» и «постоянно издаваемые звуки, похожие на смех». После этого оставалось только ждать. Обычная система поиска по следам утратила всякий смысл — сбежавший мог оказаться абсолютно где угодно.
— А я вам говорю, сержант, что это не розыгрыш! — остервенело вдалбливал полицейскому подполковник Радовски, придерживая одной рукой притихшего пришельца, а другой размахивая перед лицом блюстителя закона — Это самый настоящий инопланетянин, черт возьми! Да вы поглядите на него!
Сидящий за конторкой сержант с сомнением оглядел инозвездника — тот подмигнул ему одним из семи глаз. Сержант подпрыгнул от возмущения:
— Прекратите ваши штучки! Если вы не покинете помещения, я вынужден буду вас арестовать!
«Кишка тонка!» — хотел сказать Радовски, но передумал. Волоча за собой колыхающуюся тушу звездожителя, он вышел из участка, хлопнув дверью, и остановился под черным пологом ночи, усеянным звездами.
— И кой черт вас сюда принес! — в сердцах сказал он, ни к кому особо не обращаясь.
Сзади хрюкнуло — подполковник, не оглядываясь, дернул за отросток и пошел, сам не зная куда.
Между тем события нарастали. На другом конце света несколько сот срочно мобилизованных техников набросились на космический корабль пришельца и начали разбирать его по винтику, приходя при этом во все большее недоумение — весь корабль оказался одним громадным конденсатором неизвестной емкости (по крайней мере, та энергия, которой попытались его зарядить, исчезла без видимых последствий). Зачем понадобилось такое странное устройство? Никто не мог дать вразумительного ответа. А ответ сейчас мог получить только один человек на Земле — но он и не подозревал об этом.
— Мистер… э-э-э… мистер… будет ли добр отпустить мой возьмилий?
Подполковник Радовски резко остановился и обернулся:
— Что?! Какой еще в… Тьфу!
— Мой! — жалобно проблеял инопланетянин, указывая на то, что держал подполковник. Тот недоуменно уставился туда же все это время он считал, что держит пришельца за руку. Это не было рукой. Более того, это не было ни одной известной ему конечностью — отросток с присоской на конце находился на том, что заменяло пришельцу лицо. По-видимому, он заменял на этом лице нос… Осознав это, подполковник отнюдь не смягчился:
— А мне какое дело? Подумаешь, неженка — какая тебе разница?
— Нет возможность… потреблять сила, — пропыхтел пленник.
Похоже, ему приходилось туго — он вроде бы даже ссохся немного.
— Какую еще силу?
— Твою, мистер… отпусти, пожалуйста., — прогундосил инопланетянин. — И побей меня немножко, ладно?
— Я тебя и не немножко побью, тварь ты этакая!
— О! О! Очень хорошо — не немножко, пожалуйста!
— Постой… — подполковник схватил себя свободной рукой за подбородок и задумался. — Постой… Так ты что же, когда тебя бьют, только толстеешь? А ну, говори! — и он сильнее сжал отросток.