За что пьешь, скотина?
Артист-лошадь (оскорбленно). Как вас понимать… в переносном смысле или буквально?
Мосальский (сквозь зубы). Буквально. Понимать.
Артист-лошадь (стряхивая брызги с сюртука). Ну, тогда другое дело.
Шпурре шипит на них. Вид его страшен, воротник ему тесен. Гостей сразу становится вдвое меньше. Они растушевываются так же незаметно, как и появились.
Шпурре. Haben sie ihn geschnappt? So richtig. Ich bleibe hier. Bringen sie ihn her![24]
Он вешает трубку и валится на случайный стул, одиноко стоящий посреди. Офицеры уже стоя и пальцами подкрепляют силы у стола.
Raus mit der Bande da![25]
Мосальский (гостям, толпящимся у двери). Здесь будет происходить допрос, милорды. Продолжение увидите на площади. Покойной ночи, господа.
Он сам выпроваживает гостей. Шпурре недвижен. Кого-то ударили в прихожей. И тогда, не подозревая о случившемся, являются запоздавшие гости: муж и жена Талановы.
Таланов. Гостей еще принимают, Николай Сергеич?
Анна Николаевна. Федор придет попозже. Ему делают перевязку.
Фаюнин скользит к ним, прижав палец к губам.
Фаюнин. Слышали, камуфлет какой? Виббеля угрохали. И не пикнул. И с ним еще шестерых. Допрыгались.
Анна Николаевна. Не может быть… Это ужасно!
Фаюнин. Десять пуль, одна в одну всадил. Наповал.
Таланов. Кто же это, кто стрелял-то?
Фаюнин. Должно быть, этот… не то Обозников, не то Хомутников. Ай-ай, Виббеля-то как жаль. В Амстердаме и сейчас еще его постановления на стенках висят. И угодил с размаху в русскую окрошку!
Таланов (берясь за скобку). Нам тогда, пожалуй, лучше…
Фаюнин (преграждая выход). Наоборот, самое интересное начинается… Сейчас его сюда приволокут. (Кивнув на Шпурре, сидящего к ним спиной.) Самому невтерпеж стало взглянуть, что такой за Тележников. Присаживайтесь тихонько в уголок.
Шпурре. Tisch! Papier![26]
Он не меняет позы мешка с мукой, вкось поставленного на стул. К нему приставляют ломберный столик, приносят чернильницу, бумагу, графин с водой, расставляют стулья для участников предстоящего допроса.
Nehmen sie Platz, meine Herren![27]
Офицеры, дожевывая, занимают места. Грохот сапог и стук оружия. Деловито возвращается Мосальский.
Мосальский (к Шпурре). Он здесь. Разрешите ввести его?
Тот делает движение указательным пальцем. Склонившись, Мосальский уходит. Солдаты занимают места у выходов. Команда, — потом слышен надрывный, уже знакомый кашель. Анна Николаевна тревожно поднимается навстречу звуку, Таланов едва успевает удержать ее. В ту же минуту быстро вводят Федора. С непокрытой головой, в пальто, он своеобычно прячет платок в рукаве. Он кажется строже и выше. С каким-то обостренным интересом он оглядывает комнату, в которой провел детство. Конвойный офицер кладет перед Шпурре пистолет Федора и при этом на ухо сообщает дополнительные сведения. Тишина, как перед началом обедни. Шпурре обходит свою жертву, снимает неприметную пушинку с плеча Федора, потом в зловещем молчании садится на место.
Шпурре (Масальскому). Verhören Sie ihn![28]
Мосальский (со злой и подчеркнутой вежливостью). Встаньте дальше.
Федор. Не бойтесь. У меня всё отобрали.
Мосальский. Встать дальше.
Федор отступает на шаг, зябко потирая руки.
Рекомендую отвечать правду. Так будет короче и менее болезненно. Это вы стреляли в германского коменданта?
Федор. Прежде всего я прошу убрать отсюда посторонних. Это не театр… с одним актером.