Обернувшись в направлении его взгляда, Мосальский замечает Таланова.
Мосальский. Зачем эти люди здесь?
Фаюнин (привстав). Свидетели-с. Для опознания личности изверга.
Мосальский. Я разрешаю им остаться. Займите место ближе, мадам. Вы тоже… (указывая место Таланову) сюда! (Федору.) Имя и фамилия?
Федор. Я хочу курить.
Мосальский смотрит на Шпурре. Тот делает разрешительное движение пальцем. Держа папиросу за табак, Мосальский протягивает ее Федору.
И спичку.
Шпурре усмехнулся. Мосальский подносит спичку. Они смотрят в глаза друг другу. Огонь жжет пальцы, но ненависть еще сильнее. Мосальский отворачивается, когда падает свернувшийся уголек спички.
Фаюнин (в величайшем оживлении). Видать, закоулистый господин!
Шпурре. Wer ist der Mann?[29]
Мосальский. Итак, кто вы?
Федор. Меня зовут Андрей. Фамилия моя — Колесников.
Общее движение, происходящее от одного гипноза знаменитого имени. Анна Николаевна подняла руку, точно хочет остановить в разбеге судьбу сына: «Нет, нет…» Шпурре вопросительно, всем туловищем, повернулся к ней, — она уже справилась с собою.
Записывайте, второй раз повторять не стану.
Мосальский (с сомнением). Это точно… ваша фамилия?
Федор. Думаете, что я хочу присвоить себе честь поболтаться за него на виселице? Это, пожалуй, слишком высокая честь для самозванца.
Мосальский (офицеру). Bitte, schreiben Sie auf![30] (Федору.) Ваше звание, сословие, занятие?
Федор. Я русский. Защищаю родину.
Мосальский (смутясь). Я понимаю, но… нам нужно знать вашу последнюю должность.
Молчание.
Фаюнин. Разрешите пояснить. Председатель уездной советской власти.
Мосальский вполголоса диктует офицеру, который записывает.
Точно-с. Вот хоть и господина Таланова спросите. Им, как врачу, все жители известны.
Мосальский. Вы подтверждаете?
Таланов (не очень уверенно). Да… Мы встречались на заседаниях.
Фаюнин. И мамашу спросите заодно.
Мосальский переводит глаза на Анну Николаевну.
Анна Николаевна (не отрывая глаз от Федора). Да. И хотя, мне кажется, десять лет прошло с последней встречи, я узнаю его. Я могу уйти?
Мосальский. Еще минуточку, мадам.
Талановы сели.
Шпурре. Wieviel Männer hat er gehabt?[31]
Мосальский. Сколько людей состояло в вашей…
Федор. Я понял вопрос, офицер. Нас было пятеро.
Шпурре жмурится в усмешке.
Мосальский (почти вкрадчиво). А вы не ошибаетесь, господин Колесников?
Федор (в тон ему). Да нет, я в арифметике силен.
Все кратко посмеялись.
Мосальский. Но ваши люди действовали одновременно в десяти местах. Минимально мы считали вас за тридцать — сорок.
Федор. А это мы так хорошо работали, что вам показалось за сорок. (Сдержанно.) Погодите, когда их останется четверо, они померещатся вам за тысячу.
Фаюнин возмущенно подталкивает в бок Таланова, — какова, дескать, дерзость.
Мосальский (подавив в себе ярость). Если ты не перестанешь скалиться, потаскуха, я сам сдеру этот смех с твоей морды…
Федор (так же негромко и с потемневшими зрачками). Это твоя мама обучала тебя на чужбине русскому языку?
Шпурре бьет кулаком по столу. Звон стакана о графин. От прежней элегантности Мосальского не остается и следа. Со словами: «Скорой смерти ищешь, дьявол?» — он пружинно поднимается и, схватив пистолет за ствол, кидается к арестованному. Два солдата привычно, со спины, выпрямляют Федора. Нахмурив брови, Анна Николаевна безотрывно смотрит в лицо сына.